— Вот и заглянул.
— Это хорошо… Как там, в большом мире?
— Все по-прежнему.
— Убивают?
— Еще больше, чем раньше.
— А что на кону? Деньги? Женщины? Карьера?
— Всего понемножку.
— Значит, ничего не меняется, — вздохнул Ваня и снова обратил свой взор на потолок. — Закурить дашь?
— Дам.
— Может, и портвейну принес?
— Не сообразил.
— Это плохо, — без сожаления сказал Ваня. — Значит чуть позже принесешь… Принесешь?
— Принесу.
— Это хорошо. Так чего там у тебя случилось?
— С чего ты взял?
— Если б не случилось, не пришел бы. Верно говорю?
— Верно, — помолчав, ответил Зайцев. — Как цефеиды? Снятся?
— Не надо, — строго сказал бомж. — Это не тема.
— Извини.
— Да ладно… Ты когда шел сюда, котенка не встретил? Черно-белый такой, пестренький… Не попался под ноги?
— Вроде нет…
— Котенок пропал… как в детских стишках… У старика и старухи был котеночек черноухий, черноухий и белобокий, чернобрюхий… И еще там какой-то. Забыл. Жалко, мы с ним хорошо поладили…
— Кстати… — Зайцев помолчал, колеблясь, правильно ли он поступает, но решил все-таки произнести слова, которые вертелись у него на языке: — Обоих убили. И старика, и старуху.
— Насмерть? — поинтересовался бомж.
— Да.
— Это плохо.
— Ему в затылок выстрелили, а ей в спину. Хорошо так выстрелил кто-то, в сердце попал. Они не мучились, даже, наверное, не поняли, что произошло. Были — и нету.
— На улице, в лесу? На даче?
— В собственной квартире.
— Хорошая квартира? — безразличным тоном спросил бомжара.
— Ничего квартирка… Занюханная немного, но место хорошее, тихое, от центра недалеко. И наследников нету.
— Так не бывает, — обронил бомж. — Найдутся.
— Я искал.
— В паспортном столе? В адресных книгах? Через милицию?
— Да, — растерянно проговорил Зайцев. — А где же еще?
— Ты их почту посмотри, поздравительные открытки… С Новым годом, с Восьмым марта, с Днем Красной армии… Там наследников искать надо.
— А знаешь, мысль неплохая, — с надеждой проговорил Зайцев.
— А плохих мыслей и не бывает. Бывает мысль, а бывает ее отсутствие.
Зайцев помолчал, окинул взглядом помещение, неплохое, в общем, помещение, и сухое, и тихое. Сумрачное, правда, но, видимо, к этому можно привыкнуть.
— Ваня, у тебя как со временем сейчас?
Бомжара замер на какое-то время, потом как-то резковато приподнялся, сел, сбросив ноги на пол, и уставился на Зайцева с неподдельным изумлением.
— Как у меня со временем? — переспросил он. — Ну знаешь, капитан, более глупого вопроса я в своей жизни, и в той, что раньше была, и в этой… не слышал. Тебя что, вот так прижало, что ты уже можешь такие вопросы задавать?!