Грациано тихо приблизился, опасаясь, что Даноли может упасть в обморок, но этого не случилось. Альдобрандо был тих, удивительно спокоен и благостен. Заметив у себя в комнате четверых, почти не удивился, но приветливо улыбнулся гостям. Тристано д'Альвелла был белее мела и хватал ртом воздух, в глазах его мутилось, Ладзаро Альмереджи вообще не мог пошевелиться, Песте молчал и только Аурелиано Портофино тоном, не лишённым любопытства, поинтересовался, что сподобился услышать граф от Архангела Михаила?
— Он… освободил меня. Я умираю. — Граф улыбнулся в ликовании.
Все молчали.
— Я видел Несказанный Свет и иду к Нему. Душа моя в радости, — Даноли медленно опускался на постель, и голова его коснулась подушки. — Тристано, я спросил его о творящемся здесь ужасе. Он ответил: «Праведным будет дано понимание…» Не стоит город без семи праведников… — голос его слабел и погас. Все столпились у его постели. Лицо Даноли просияло, и он застыл на подушке мраморным изваянием.
Портофино молился, Грациано крестился, Альмереджи потрясённо молчал, д'Альвелла же громко вздохнул.
Затем слуга был отправлен за гробовыми принадлежностями, а Портофино, морщась, пробормотал себе под нос:
— Так вот ты какова, зависть…
— Ну, полно тебе, Лелио, — покосился на него Чума. Он прекрасно понял, что Портофино восхищён царской кончиной Альдобрандо, — может, и ты сподобишься…
— Куда нам…
Впрочем, пароксизм зависти миновал в душе Портофино быстро, чему немало способствовала раздавшаяся реплика начальника тайной службы.
— Странно… — хрипло проговорил тот, — свят, конечно, но это же глупость несусветная.
— То есть? — повернулись к нему Грациано и Портофино.
— Он полагал, что в эти бесовские времена можно найти праведников? Он тронулся, прости меня, Господи. Где же их взять-то? Разве что в скитах горных где-то. Сказать такое! Он-то, конечно, чист был. А может, последний и был святой на земле.
Песте сообщил Тристано, что он законченный еретик, и донёс на него инквизитору. «Он сомневается в величии любви Божьей». Сам Чума считал, что его дружок Аурелиано — вполне удовлетворяет предписанным условиям. Портофино, напротив, отметил, что если и искать в замке праведников, то его дружок Чума — вот достойный пример добродетели. Песте смутился, Тристано же д'Альвелла снова тяжело вздохнул. Этот так тихо и божественно спокойно ушедший был причиной его боли. Даноли заставил его задуматься о вещах неприятных и болезненных, потаённых в нём, точно в колодце. Он изменил его, вернув к чему-то важному, исконному. Это и есть удивительное дело святых в этом мире. Они, и только они, способны изменять людей, исправлять души, очищать сердца. Но думать, что их десятки?