— Ой, растет крапи-ива в поле у ручья! Шефа моло-до-ого доконала я! Шефа докона-а-ла на его беду! Схоронить бедня-а-агу способ не найду!
Внезапно стеллажи разъехались в стороны, и на пороге, уперевшись обеими руками в полки, возник полуголый, побагровевший от ярости маг.
— Что это такое?! — прохрипел он, впившись в меня бешеным взглядом. — Что вы здесь устроили?!
Я скромно потупилась, ибо не должно благородной леди лицезреть обнаженный мужской торс в такой соблазнительной близи.
— Музицирую, милорд.
— ЧТО?!
— Здесь так тоскливо и так угнетающе тихо, что мне показалось уместным разбавить эту тишину виршами собственного сочинения. — Я взволнованно затрепетала ресницами и, прижав руки к груди, тихо, с придыханием спросила: — Вам понравилось?
— НЕТ!
— Очень жаль, — сникла я, исподволь рассматривая свирепо раздувающего ноздри шефа. А все же хорош, подлец. Причем хорош именно сейчас — взъерошенный, злой как демон и готовый на все, лишь бы я замолчала. — Простите, я больше не буду.
Де Фосс, побуравив меня пару секунд подозрительным взором, развернулся и молча ушел, позволив безнаказанно рассмотреть себя со спины. Стеллаж за ним снова сомкнулся, правда, на этот раз — с раздраженным стуком, и на какое-то время в кабинете стало тихо.
Я терпеливо выждала еще с полчасика, дожидаясь, когда шеф опять задремлет, а потом поднялась в воздух и, как полагается приличному привидению, принялась громко стенать. Долго, тоскливо, на одной унылой ноте, от которой все нутро сперва в узел сворачивается, а потом просится наружу.
— Ыыыыыы… — с чувством гундела я, самозабвенно нарезая круги по темной комнате. — Ууууууу! Аааааааа! В огороде лебеда-а-а-а-а…
— Да замолчите же вы, наконец! — зло рявкнули из-за стеллажей.
— Не могу-у-у-у-у-у-у-у… — с готовностью провыла я, принявшись летать прямо возле полок. Сперва в одну сторону, потом в другую, как маятник. — Я спать не умею-у-у-у-у, поэтому мне ску-у-у-учно-о-о-о-о!
Де Фосс приглушенно ругнулся, но выйти на этот раз не соизволил. И на мои дальнейшие завывания больше не реагировал — видимо, догадался поставить звукоизолирующее заклинание. Так что я теперь могла хоть до посинения орать, но нужного эффекта так и не добиться.
Довольно кивнув, я благоразумно замолчала и еще какое-то время посидела тихо. От нечего делать даже принялась считать лениво падающие за окном снежинки, чтобы ориентироваться в сроках. Поразглядывала прохожих, которые изредка, но все же мелькали за окном. Наконец, сочла, что выждала достаточно. А затем подлетела к входной двери и, перейдя на второе зрение, принялась медленно и нежно перебирать нити сигнального заклинания.