Госпожа де Бьяриска всплеснула руками.
— Да что ж его величеству могло понадобиться в моей уборной?!
— Дело государственной важности, — с серьезным видом сообщила я, и старушка, округлив глаза, с ошарашенным видом опустилась на стоящий рядом пуфик.
Больше проблем с ней не возникло. Будучи верноподданной его величества и бесконечно уважая его волю, выбитая из колеи бабушка позволила нам свободно разбрестись по дому и совать носы во все углы, шкафы и даже в грязные кастрюли.
На этот раз де Фосс одну меня не отпустил и велел отдать рыжику Бумбу, а сам забрал припсов и уверенно направился к двери в подвал, на которую нам любезно указал невозмутимый дворецкий. Деваться мне было некуда — поводок подлый маг снова укоротил, поэтому я вынужденно болталась сзади, не забывая при этом действовать шефу на нервы.
— Милорд, а вы уверены, что нам стоит идти вниз? Вдруг и здесь он до отказа забит розовыми тазиками?
Де Фосс, как ни странно, на провокацию не отреагировал.
— А если там и впрямь притаилась мина, как ее будем обезвреживать?
И снова в ответ — угрюмое молчание.
— У меня резервы, между прочим, не бесконечные, — на всякий случай напомнила я, когда мы добрались до нужной двери и маг, сперва пустив вперед припсов, начал осторожно спускаться по старенькой лестнице. — А Бумба и вовсе одна. Если она переест, а мин окажется несколько, нам с ними будет не справиться.
Шеф снова промолчал, видимо, решив, что отвечать ведьме — ниже его достоинства. И тогда я решила сменить тактику.
— Скажите, милорд, а у всех воздушных магов глаза светятся при возбуждении, или это исключительно ваша особенность?
Де Фосс, добравшийся примерно до середины лестницы, споткнулся и, едва не кувырнувшись носом вниз, вполголоса рыкнул:
— С чего вы взяли, что они светятся?
Ага. Есть контакт!
— Этим утром вы их не соизволили закрыть.
— Я был зол, — хмуро отозвался маг, с удвоенной осторожностью ступая по хлипким ступенькам.
Я подлетела ближе и вкрадчиво осведомилась:
— То есть вы с такой страстью целовали меня сегодня исключительно по злобе душевной?
Маг обернулся и уставился на меня долгим немигающим взглядом.
— Мне что, повторить?
— Еще не хватало, — отшатнулась я и непритворно замахала руками. — Не знаю, как у вас, а у меня за сто тридцать два года это был худший поцелуй в жизни!
Ну да. Пусть он и был единственным из тех, что я помню.
Мужчина опасно прищурился, явно собираясь сказать какую-нибудь гадость, но в этот момент снизу послышалось тихое рычание. Услышав его, де Фосс ненадолго замер, а затем молниеносно развернулся и, позабыв обо всем остальном, кубарем скатился с лестницы.