- Предатели! - завопили Гризли, и лес сотрясся от этого ужасающего крика, когда медведи все-таки кинулись вперед, и разразился настоящий Ад....
Лишь в тот момент я поняла легенду и то, какой силой были наделены носители чистой крови первого Бера. От Севера и Лютого буквально исходили волны этой безумной непередаваемой силы, отчего воздух вокруг их огромных тел сжимался и вибрировал, едва ли не начиная мерцать в полумраке, опаляя холодом. Они даже не пытались обратиться в зверей, раскидывая десятки летящих в них медвежьих тел, просто откидывая от себя с ужасающей силой, ломая кости от ударов и ровняя с землей тех, кто пытался прорваться дальше. Они не пытались уворачиваться от когтистых лап, просто раз за разом отбрасывая от себя обезумевших от ярости зверей, стоя плечо к плечу и помогая Туману, Урагану и Янтарю держать оборону.
Земля стонала под ногами, содрогаясь от грохота и силы когтистых лап, которые оставляли глубокие борозды на влажной траве, снова и снова кидаясь в попытке убить чужых их роду Беров, когда в какофонии воплей, рычания и криков, раздался жесткий, сильный и властный голос, произнеся лишь одно резкое непонятное слово, отчего Гризли буквально застыли на своих местах, и на лес опустилась ужасающая тишина, где слышалось лишь тяжелое хриплое дыхание раненых медведей.
Меня трясло, словно в лихорадке и зубы стучали друг об друга, когда тетушка обхватила меня руками, прижав к себе. Она не дрожала, и ее руки были сильны и крепки...лишь сердце глухо стучало в груди, выдавая волнение и страх. Я же еле стояла на ногах, удивляясь тому, как еще не грохнулась в обморок, цепляясь за последние крохи стойкости и рассудка, видя, как медленно расступаются ряды Гризли, словно волны, пропуская вперед медленно идущего мужчину.
Первое, что я подумала, когда увидела его, что он чистокровный, подобно Северу и Лютому, потому что он шел неторопливо и спокойно, возвышаясь над остальными Гризли едва ли не на голову. Но в каждом его шаге чувствовалась та самая сила и мощь, которую невозможно передать словами, но которую можно ощутить на собственной коже кусающими разрядами.
А еще он был одет. В потрепанные джинсы и клетчатую рубашку, и, увидь я его где-то в лесу, то подумала бы, что это бывший спортсмен, который завязал с карьерой бойца, чтобы заняться сельским хозяйством. Закатанные рукава рубашки были немного замазаны в чем-то напоминающим машинное масло, как и небольшая грязь на джинсах, словно он копался в машине или тракторе, стоя на коленях. У этого Бера было удивительно красивое, простое и одухотворенное лицо...словно он был отцом, строгим, но искренне любящим, и в его черных волосах и аккуратной бороде проступала резкими полосками белая седина, а серые глаза смотрели пристально, но без злобы.