- Лично я мог бы есть пиццу и итальянскую пасту хоть каждый день. Часто и много, - улыбался мечтательно Туман, когда я уставилась на него, чуть приоткрыв рот, - а Ураган с ума сходит по суши.
- Суши?! - то, что я подавилась своим чаем, развеселило мужчин лишь еще больше.
- Ролы я тоже люблю, - ослепительно улыбался Ураган, отправляя в рот очередную конфетку, - знаешь, какой был мой рекорд по поеданию суши? 108 штук!
-Ага, и знаешь, что случилось с ним после этого, и по каким кустам мы искали этого любителя восточной кухни? - хохотал Янтарь, толкая локтем в бок смеющегося Тумана.
- А Север любит пироги с яблоками.
- ...а Лютый?
Янтарь чуть откашлялся, словно не зная, стоит ли говорить, когда пожал плечом, вымолвив, наконец:
- Мясо. Сырое. Желательно еще живое.
Стараясь не думать о подробностях питания Лютого, я пробормотала лишь, что я так и думала. Было очевидным лишь одно, что среди всех остальных Лютый был самый звериный по натуре.
Как всегда, на рассвете Янтарь, Туман и Ураган, сытые и довольные, поспешили выйти из дома, растянувшись у крыльца, и закрыв за собой дверь.
Я уже домывала в тазике посуду, когда дверь распахнулась, и на пороге появился величественный и ледяной белый медведь.
Его огромные широкие лапы мягко ступали по деревянному полу, не производя ни единого шороха, словно он парил по воздуху, не касаясь земли. Его дыхание было таким же неслышным, словно он и не дышал вовсе, а вот я, кажется, напоминала паровоз...сердце стучало, как паровой двигатель, словно в него только что вывалили тонну угля, ну и пар, куда же без него? Не знаю, шел ли он из ушей или других отверстий в теле, только Лютого это совершенно не трогало.
Величественно проплыв к Северу, он, как и в прошлый раз, уткнулся черным носом в щеку своего брата, на секунду замерев, а я растерянно думала, когда настанет тот день и Лютый решит, что моя помощь им больше не нужна. Может уже завтра? Если остальные братья уже подтвердили, что с Севером все в относительном порядке, то Лютый знал это наверняка без их слов.
Он снова даже не взглянул на меня своими холодными голубыми глазами, когда так же неспеша и величественно вышел из дома, оставив меня замороженной статуей с мокрой тарелкой в руках.
Я не могла пошевелиться еще какое-то время, видя через окно, как он прошествовал до своего любимого места у дерева, усевшись там, и больше не шевелился.
Судорожно выдохнув, я быстро положила тарелку на стол, пока не уронила ее.
Животный магнетизм - не иначе! Странное чувство ужаса и восторга обуревали меня каждый раз при виде белого медведя. А еще я скучала по его человеческому обличию...остальные братья, словно из уважения, всегда входили в дом, как люди, и лишь Лютый плевать хотел на меня и этот мир. Последующие несколько дней прошли в таком же режиме, с одним лишь отличием, что я стала наконец спать под бдительным присмотром не оборотней, которые круглосуточно дежурили у порога дома, и проводили все ночи в доме со мной, пользуясь отсутствием Лютого. Нелепо было думать, что он не знал об этом, учитывая, что они могли унюхать друг друга на расстоянии многих сотен миль. Странным было то, что он молчал на этот счет.