— Какое наказание в Актарионе полагается за изнасилование?
Ринка резко остановилась, невольно дёрнув меня за руку.
— Так этот… танцор хренов… он тебя изнасиловал?
— Не успел. И не делай такие глаза! Неужели никто не видел и внимания не обратил? Что меня насильно лапают, уносят... Неужели никто не слышал, как я кричала? Если б не владыка, всё бы тут на поляне и случилось!
Ринка слушала меня, широко распахнув глаза. А меня трясло всё сильнее и сильнее, из глаз катились слёзы, горло больно душило само себя. Кажется, у меня истерика… Ринь испугалась не на шутку:
— Кати, да все пили и танцевали! Музыка громкая, люди веселятся… Никто и не следил за происходящим. Я видела… думала, ты с этим парнем побеседовать отошла — понадеялась, дура, что у тебя хоть с этим всё сладится! Ты же такая счастливая с ним танцевала… А потом пошёл слух, что на празднике сам владыка присутствует. Ну и свет этот за домами на поле. Мы и пошли туда.
Она повисла у меня на шее, гладя по голове:
— Прости, Дракки!
Я горько рассмеялась. В голос. Воздуха не хватило, и смех получился саркастический.
— Девочки, идёмте ко мне! — Беорн положил руку Ринке на плечо. Я и не заметила, как он подошел. — Пойдём, пойдём. Травяным настоем напою успокаивающим, а там и спать ляжете. Всё равно ведь сейчас не уснёте, всё и обсудим спокойно.
В доме старейшины пахло травами. Запахи и звуки всегда навевают воспоминания о самых памятных моментах жизни. Беорн неторопливо заваривал травы, а мы с Ринкой тихонько сидели в плетёных из рогоза креслах.
— Мастер Беорн, а владыка — он всегда такой…
— Страшный?
— Ага…
— От ситуации зависит, — рядом с нами появились две кружки с настоем. Третью старейшина держал в руках. — Вы пейте. владыка Теор Коин–то, он вообще человек хороший. Зря наказывать не станет. Ну, а коли наказывает, — знать, есть за что. На то он и правитель!
Мы с Ринкой послушно прихлёбывали ароматный, сладковатый настой. Горячий напиток и размеренный, немного скрипучий голос старейшины успокаивали. Разговоры разговорами, но скоро мои веки налились тяжестью, и я начала проваливаться в сон.
— И всё же, убивать — это слишком…, — буркнула я.
Брови старейшины поползли вверх.
— Дитя, отчего ты решила, что владыка его убил?
— Но он… Он же лежал там, рядом, и не дышал! Я видела!
— Тише, тише, Драккати. Если тебя так интересует судьба этого молодого воина, то знай — он жив. Да, он испытал ни с чем не сравнимые муки. Но он будет жить.
— А меня владыка убить мог?
Кошмарный образ светящегося мага — а это был, без сомнения, маг! — не давал мне покоя.