— На оба колена! — прозвучал приказ.
И это он пару минут назад был таким наглым и своевольным?
— Наглость и своеволие не красят воинов, — вторило моим мыслям беловолосое чудовище. — Не в этой ситуации. А уж если собрался насильничать, зная, ЧТО тебе за это полагается, так хотя бы придумай, как не попасться. Весьма разочарован тобой, надо признать.
— владыка, пощади! Ведь не сделал ещё ничего!
Переливающийся голубым светом маг приблизился к дрожащему воину. Сделал жест рукой, приподнимая его подбородок, но раскрытая ладонь владыки была в добром локте от лица Джораха. Добился желаемого и заглянул в глаза, слегка приблизившись.
— Ничего не сделал, говоришь? — От этого шёпота даже я была готова упасть в обморок. — Ты посмел. Ты посмел нарушить мой закон!
Боковым зрением я наблюдала, как владыка на глазах собравшейся толпы воинов и простого люда всё ещё удерживает неведомыми силами воина за подбородок. Он по–прежнему проникал голубоватым сиянием глаз в глаза воина, не позволяя отвернуться. Джорах в ужасе смотрел на своего хозяина. Да мы все в ужасе на это смотрели, боясь пошевелиться! И вдруг несостоявшийся насильник задёргался, захрипел и обмяк.
Я почувствовала на себе этот взгляд, даже не поднимая головы. Мой подбородок поднялся сам собой. Поднимать глаза на владыку после того, что сейчас произошло, было до ужаса страшно. Но я понимала: если он захочет, мне не отвертеться.
«Правильно…» — шевельнулась чужая мысль в голове.
Поляна постепенно погружалась в свой законный мрак. А я почувствовала на щеке небрежное, почти ласковое касание тёплого ветра. Затем лёгкое покалывание на запястьях и на ногах. И снова тёплый, ласковый ветер прошёлся по местам, где только что была боль.
Первой ко мне подбежала Ринка:
— Драк, ты цела? Драккати, я так за тебя испугалась! Какой же он страшный был!
Я вздрогнула. В угасающем пламени костра поспешно расходились люди. Столы убрали. владыка исчез. Ринка помогла мне подняться с колен, а я вертела головой, лихорадочно рыская по земле взглядом. Ринка заметила мои метания:
— Его унесли с собой воины владыки. Ох, Кати, и страшно же было!
— Страшно — не совсем подходящее к этой ситуации слово. Я подумала, что мне конец!
Ринка обняла меня за плечи, и я тоже обняла её, как самого родного человека. Мы шли по улочке к девичьему дому, а меня трясло. Мне было жутко и думать о том, что по моей вине снова погиб человек. Я взглянула на рыжую макушку рядом со мной.
— Ринь, а ты хорошо знаешь законы нашего королевства?
— Ну–у, — неохотно пожала она плечами. — А какие нужны?