Возможно, он прав. Вероятнее всего, да. Но я смотрела на его багровое, морщинистое лицо, на дряблую грудь в волосах, ощущала запах перегара, и мысль о близости с ним вызывала только рвотные позывы.
Ещё шаг назад.
— И не надо так кривить мордашку, — подскочил он. — Не надо этой гадливости!
Локтем я коснулась двери. И взгляд Валерия Кирилловича изменился. Что-то такое появилось в нём, предупреждающее: пощады не будет.
Но я не могла остаться. Трясущейся рукой нащупала ручку.
— Лена, — прорычал Валерий Кириллович, выбираясь из большого кресла, — не делай глупостей. Мы одни, своё я получу. От тебя зависит, будет это приятно или мне придётся действовать силой.
Ручка провернулась, я бросилась в коридор. Мчалась вперёд, к двери на лестницу, вниз на этаж — и на улицу. В спину неслись угрозы.
Всё поплыло за пеленой слёз, сквозь рёв пульса в висках я едва слышала оскорбления.
«Беги-беги-беги!» — колотилось в такт сердцу.
Дверь громко ударилась о стену, я побежала вниз. Носик туфли зацепился за сколотую плитку, я рухнула на площадку перед последним лестничным маршем. Заколка отлетела, волосы загородили обзор светло-русой волной.
— Леночка решила поиграть в догонялки, — совсем близко раздался насмешливый голос.
Ухватившись за перила, я поднялась и чуть не заорала от прострелившей ногу боли. Надо бежать. Шаги приближались. Закусив губу, я потащилась вниз, подпрыгивая на меньше ушибленной ноге, пытаясь наступать на совсем больную.
— Куда же ты? — насмехался Валерий Кириллович. — Или торопишься?
Он шёл следом. Даже не пытался догнать. Смертельным холодом в груди разливалась догадка: дверь на улицу заперта.
Но я ковыляла вниз. Ковыляла через маленький холл, где днём сидел охранник, а сейчас никого не было. К двери. На улицу. К спасению.
Толкнула её шершавое покрытие.
Не поддалась.
Надавила сильнее, но дверь не дрогнула.
— Ну что, убедилась? — в затылок произнёс Валерий Кириллович.
Сильные руки стиснули мои плечи. Рывок — и я оказалась лицом к лицу с ним. Задыхалась от запаха перегара. Зажмурилась, чтобы не видеть бешеного выражения глаз.
— Не смей от меня убегать, слышишь? — Он запустил пальцы мне в волосы и сжал так, что висок обожгло болью. — Слышишь?
Вдохнув, я наугад ударила коленом. Закричала от боли в нём, но и Валерий Кириллович вскрикнул, сложился пополам:
— Ах ты…
Он качнулся ко мне, слепо ловя рукой. Я метнулась в сторону, в боковой коридор. Слёзы застилали всё. Мои ладони гулко бились в запертые двери.
— Кто-нибудь, помогите, — шептала, содрогаясь от рыданий и всё глубже осознавая: это всё — спланированная ловушка.