Вскочив со стула, я огляделась по сторонам. Сердце лихорадочно колотилось, хотя я догадывалась, что в обиду меня не дадут.
— Спокойнее, — попросила Саранда. — Представьте, как в боковой стене образуется дверь в соседнюю комнату.
— Я хочу посмотреть, что он будет делать, если зайдёт сюда.
— Проверит, нет ли среди фамильных драгоценностей браслета. Но, конечно, вы можете подсмотреть лично.
— Хотела бы я иметь возможность, как вы, наблюдать сквозь стены, — я подошла к боковой стене и представила потайную нишу с воздухоотводом, слуховым отверстием и широкоугольным глазком, замаскированным под вешалку.
Всё это быстро материализовалось. Забравшись в нишу и закрывшись, я представила, как дверь слилась со стеной.
Надеюсь, Эоланд недостаточно хорошо знает гардеробную, чтобы обратить внимание на новый крючок.
В темноте было тепло, но как-то неуютно. Казалось, Саранда просочиться внутрь и обнимет меня холодными руками трупа. Всё же для меня дух — это привидение. Надо как-то менять отношение к ней.
Пока я думала над внезапной фобией, послышался звук открываемой двери. Я прильнула к глазку. Вход обозревался не очень хорошо, я напряжённо вглядывалась в смутную фигуру.
Покачавшись, мужчина немного неуверенной походкой направился к первому ряду развешанных платьев. Волосы у Эоланда были тёмными, но не чёрными, и лежали тугими аккуратными кудрями. Блеклые брови терялись на гладком, будто обсосанном лице с выпяченным подбородком и губками «бантиком».
В целом парень (мужчиной его назвать язык не поворачивался) был какой-то тщедушный. Может, тёмный фрак и почти облегающие брюки визуально делали его худее, но однозначно он выглядел слабым.
Оглядывая гардеробную, парень подбрасывал в руке монетки.
— А, да! — Эоланд указал в сторону и направился туда.
— Там украшения, — пояснила Саранда.
Я покрылась колючими мурашками.
Отбросив монетки в сторону, Эоланд стал выдвигать из стены ящики и торопливо перебирать содержимое. Он что-то бормотал под нос, но из своего укрытия я слышала лишь «бу-бу-бу». Широкое колье блеснуло, когда Эоланд засовывал его в карман.
«Вор!» — гнев охватил меня, обжог лицо румянцем.
— Проклятье! — Эоланд отскочил от последнего ящика, тут же принялся вталкивать его назад. Тот хрустел. Подняв тощую ногу, Эоланд стал запинывать ящик внутрь. — Хуехунов дом!
С громким треском ящик вошёл на место. Тяжело дыша, Эоланд пригладил кудри и помчался к выходу. Хлопнула дверь.
Наконец я выдохнула. Казалось, гнев Эоланда продолжал давить, отравлять воздух.
— Ч-что он сейчас делает? — Я обхватила себя руками.