По обе стороны канала простираются зеленые заросли тропического леса, где, как сказал наш спутник Ромеш Рао, еще до сих пор водятся дикие слоны.
Ромеш Рао — участник освободительной борьбы с английскими колонизаторами. Десять лет он просидел в тюрьме, четыре года из них — в подземелье, лишенном света, где умерших в заточении узников закапывали в земляной пол камеры, так как англичане–тюремщики не хотели убирать трупы. Сейчас Рао принимает участие в работе созданной правительством организации, призванной оказывать агрономическую помощь крестьянам.
Вдоль асфальтовой трассы растут гигантские древние деревья. Исполинские стволы их скручены, словно изваяния смерча. На ветвях, как шерстяные плоды, — большие серые обезьяны.
Мы свернули с шоссе на проселочную дорогу, глинистую, пыльную. И чем дальше мы удалялись от канала, тем больше редел лес. Очень скоро мы оказались в степи, желтой, плоской, с едва заметными возвышенностями — то были крестьянские хижины.
Из узкого, глубокого колодца четверо крестьян черпали воду кожаной бадьей. Ее вытаскивали на поверхность при помощи толстой бурой веревки, свитой из пальмового волокна. На крестьянах были только набедренные повязки. Худые, жилистые, они не поднимали даже глаз, когда мы приблизились к ним.
Мы долго печально и молча смотрели на этот каторжный труд. А ведь почти рядом по великолепному каналу катил свои воды Ганг, и достаточно было лишь небольшого ответвления от канала, чтобы вся эта сухая, жесткая земля начала пышно плодоносить…
Самый старший из крестьян, на плечах которого мы заметили сизые, бугристые мозоли, спросил угрюмо и хрипло:
— Джельтмены хотят пить? Но у нас посуда вот, — и крестьянин показал свои черные скрюченные ладони. — Вы можете проехать к нашему заминдару[7], он угостит вас вином. Он очень любит гостей из–за океана.
Крестьянин поднял с земли щепоть сухой травы, свернул цигарку, закурил, закрывая глаза от едкого, вонючего дыма.
Мы предложили папиросы. Но он величественным движением руки отстранил протянутую пачку:
— Меня тошнит от английского табака, — сказал старик.
— Но это не английский, а советский!
Густые черные брови его высоко поднялись, он спросил, напряженно и пытливо глядя нам в глаза:
— Вы хотите сказать, что вы из той страны?
Несколько минут спустя мы уже сидели с индийскими крестьянами тесным кружком. Посредине стоял деревянный поднос с квашеными овощами и рисом. Мы пили из глиняного кувшина воду, душистую от лепестков роз.
Старый крестьянин, протягивая руку, весело говорил:
— Это единственная наша крестьянская машина. Покурите. Я заложил в нее настоящий табак. — Кивнув головой в сторону нашего спутника Ромеша Рао, крестьянин сказал: