— Голова разболелась, — уклончиво ответила Эли.
— Приляг. Я все уберу.
— Тут и убирать нечего, — сказала она. — Но я ненадолго лягу.
Его глаза тревожно сузились.
— Тебе очень плохо?
Очень, подумала она. Но сказать этого ему не могла. Не сейчас. Возможно, никогда. Он так любил свою сестру. Как она могла сказать ему, что ее брак рухнул по вине Си Си?
— Может быть, вызвать доктора? — настаивал Ронин.
— Нет, со мной все будет в порядке.
Эли поднялась в его комнату до того, как он успел сказать еще что-нибудь. Она зашла в ванную. Едва она закрыла со собой дверь, как из ее горла вырвалось рыдание. Потом еще и еще. Она прислонилась спиной к двери и сползла на пол. Она знала, что оплакивает не своего бывшего мужа. Она оплакивала то, чего у них никогда не было. То, чего у нее никогда не будет с Ронином. Было глупо даже мечтать об этом!
Слова Делии снова и снова звучали в ее голове. Его первая жена не хотела детей. Как Ричард мог сказать такое? Это была наглая ложь. Ей хотелось протестовать, крикнуть, что это неправда! Почему Ричард солгал о причине их развода? Может быть, потому, что перед Си Си он бы выглядел в дурном свете?
О чем бы он ни думал, сейчас это не имело никакого значения. Ричард умер. Эти слова продолжали эхом звучать в ее голове. Ирония заключалась в том, что она любила его сына, как своего собственного. Сына женщины, которая невольно разрушила ее брак. Она вновь чувствовала жгучую боль. Чувствовала, что ее снова предали.
Ричард. Женился. Эли догадывалась, что Ричард продолжал жить дальше, но не хотела знать подробности. После развода они поделили не только имущество, но и друзей. Эли больше не виделась с приятелями Ричарда. Не было того, кто рассказал бы ей о свадьбе. Она увидела эти снимки, увидела, что он счастлив так, как никогда не был с ней, и это стало для нее новым ударом. Она ясно видела положение, в котором оказалась.
Да, Ронина безумно влекло к ней, и, возможно, он даже сможет полюбить ее так же сильно, как она любила его. Но она знала, что эта любовь не продлится вечно. Особенно после того, как он узнает о ее бесплодии. Она не хотела ждать, когда этот день настанет. Не хотела видеть, как здание их любви, которое они начала строить вместе, рухнет.
Эли спрятала лицо в ладонях и обхватила себя за плечи. Ей хотелось исчезнуть. Словно вместе с ней могла исчезнуть ее боль. Но боль продолжала расти, пока она не поняла, что остался только один выход. Она должна уйти. Она не могла жить с ребенком, который был живым доказательством ее ущербности, или с мужчиной, которого никогда не сделает счастливым. Она должна покончить с этим прежде, чем даст Ронину ложные надежды. Прежде чем услышит упреки, которые уже слышала от другого мужчины.