— Моя очередь, — сказал он, поворачиваясь к ней.
Ронин закинул ее ноги себе на бедра. Эли ухватилась за края ванны, когда он намылил ладони и медленно провел по ее рукам. Он поднялся до плеч, задержался там, провел костяшками пальцев по ее ключицам, опустился к грудям, которые гордо вздымались над водой. Ему нравилось чувствовать ее тело под своими пальцами, нравился контраст между его загорелой и ее золотистой кожей. Снова и снова он проводил по ее груди, подбираясь к соскам и отступал.
На лбу у нее появилась морщина. Сузив глаза, Эли взглянула на него.
— Не думала, что тебе нравится мучить других, — сказала она.
Слова были укоризненные, но ее голос, полный желания, музыкой звучал в его ушах.
— Терпение — высшая добродетель, — поддразнил Ронин и, зачерпнув воды, смыл пену с ее груди.
Она слабо улыбнулась.
— Точно, — согласилась Эли, ее голос звенел, как натянутая тетива, когда Ронин налил себе на руки еще мыла и перешел к ее животу. — Надо понимать, еще немного — и я сама это узнаю.
— Узнаешь, — пообещал он, кладя руки на ее плоский живот и приближаясь к ее бедрам.
Когда он начал ласкать нежную кожу внутренней поверхности ее бедер, ее тело напряглось, замерло в ожидании более чувственных ласк. Ронин улыбнулся, продолжая смотреть ей в глаза. Он дразнил ее легкими прикосновениями и видел, как расширяются ее зрачки, как розовеют щеки от желания.
То, как она так отзывалась на его ласки, вызвало пожар в его теле. Его плоть затвердела, напряглась в предвкушении проникнуть в сокровенное место, которое он пока ласкал пальцами. Дыхание Эли стало прерывистым, глаза увлажнились, но взгляда она не отвела. Когда его ласки стали энергичнее и он проник сначала одним, а затеи двумя пальцами в ее горячее, влажное влагалище, ее губы раскрылись в беззвучном крике, взгляд затуманился, но она продолжала смотреть ему в глаза.
Ни с одной женщиной Ронин не испытывал такого. Он продолжал свои ласки, пока из ее горла не вырвался глубокий стон. Ее тело покрылось нежным румянцем. Он почувствовал, как сжимаются ее внутренние мышцы, обхватывая его пальцы, словно перчатка, и увидел, что она закрыла глаза. Откинув голову, Эли целиком отдалась во власть ощущений, которые бушевали в теле.
Ронин медленно убрал пальцы, встал из воды и поднял ее на руки. Он осторожно вышел из ванной и прошел в спальню, не обращая внимания на стекавшую с них воду, и положил Эли на кровать. Он быстро отыскал презерватив, уверенно надел и лег между ее ног.
Эли приподняла бедра, призывая его, ее руки обхватили его шею и крепко прижали к себе. Он медленно вошел в нее. Прежде чем отдаться во власть древних инстинктов, он подумал: я хочу быть с ней. Всегда. И почувствовал, что оторвался от земли и воспарил.