Эли на ходу рылась в сумке в поисках ключей и не смотрела по сторонам. Вдруг глубокий мужской голос спросил:
— Могу я помочь тебе?
Ронин! Что он здесь делает? После того, как он приезжал в офис во вторник, она убедила себя, что он внял ее мольбам и понял, что она больше не хочет его видеть. «Врешь!» — сказало ей ее собственное тело, когда она подняла голову. Волосы у него были взъерошены, щетина длиннее обычного. Она вдруг вспомнила, что чувствовала, когда он ласкал ее бедра и грудь, и кожу у нее стало покалывать.
Эли постаралась выбросить эти мысли из головы. Эта часть ее жизни в прошлом. И он тоже. Какого черта он здесь делает?!
— Я же ясно выразилась, — сказала она, продолжая искать ключи.
Ронин взял у нее сумку с покупками, когда она наконец нащупала связку.
— Куда уж ясней. Я просто хочу поговорить.
Каждый нерв, каждая клеточка в ее теле напряглась от его слов. Поговорить?! Когда они просто разговаривали? Пожалуй, в последний раз в тот день, когда обедали на острове Вайкики. До того, как он улетел во Вьетнам. До того, как в его дом привезли Джоши. При мысли о малыше у нее внутри все сжалось. Руки заныли — так хотелось снова подержать его! Но он не ее ребенок, напомнила себе Эли. Она думала, что поверила в это. Если бы Ронин оставил ее в покое, может, и поверила бы.
Она вздохнула:
— Хорошо. Входи.
Эли включила свет, но лампочка, моргнув, погасла. Выругавшись себе под нос, она нащупала телефон, включила фонарик и прошла в глубь комнаты, чтобы зажечь лампу. От ее мягкого света стало тепло и уютно. Вино было, так что не хватало только свечей, чтобы ее квартира превратилась в любовное гнездышко. Вот только влюблять в себя Ронина не требовалось. Было видно, что он еще не оправился от того, что она его бросила, но искра, от которой меж ними вспыхивает пламя, готова была пробежать в любой момент. Она не хотела этого.
«Врешь!» — снова раздалось в ее голове. Тот же голос, что нашептывал про утраченные мечты и от которого она просыпалась посреди ночи в тревоге и тоске.
— Выпьешь что-нибудь? — заставила себя спросить Эли. — Вина?
— Не откажусь.
Ронин протянул ей пакет с продуктами и сел на диван. Она купила его на распродаже, он был удобный, хотя от его ядовитого цвета рябило в глазах.
Эли вышла и разлила в бокалы шираз. Ее взгляд упал на ассорти и французский хлеб. Вот черт! Она нарезала немного сыра и деликатесов. Должна же она поесть сама и накормить гостя.
Она вернулась в гостиную, предложила угощение Ронину и села напротив.
— Ты сказал, что хочешь поговорить, — начала она. — Я тебя слушаю.