в одном из тех автомобилей, — говорю я. — Не забывай, с кем мы имеем дело.
— Возможно. Да, возможно. Впрочем, регистрационных номеров с Северо-Запада было не так много.
Это верно. И тем не менее я создам базу данных, в которую внесу все эти имена, фамилии и регистрационные номера.
— Этот контрольно-пропускной пункт будет функционировать по меньшей мере до рассвета, — говорит он. — Но мы не можем заниматься этим бесконечно долго. Давай немного отдохнем, а затем снова примемся за работу. Нормальный вариант?
— Я буду продолжать работать, — говорю я, пытаясь вести себя геройски.
Но где-то в глубине души я не могу избавиться от ощущения, что мы его упустили. Мы раскинули паутину, но он каким-то образом ее обогнул. Наверное, не стоило так полагаться на свой собственный анализ и рассчитывать, что наш субъект будет вести себя в соответствии с моделью, которую я создала на основе полученных нами сведений.
И поскольку я ошиблась, на следующей неделе он найдет себе еще две беспомощные жертвы в другой части страны.
Я сижу, склонившись над компьютером, и все перепроверяю. Мое сознание плывет, мои веки отяжелели, спина и шея уже вовсю бунтуют. Я упорно не смотрю на часы, висящие на стене, поскольку и так знаю, что маленькая стрелка вот-вот укажет на цифру восемь, а большая — на двенадцать. А еще я знаю, что контрольно-пропускной пункт функционирует уже в течение более десяти часов.
— Еще один час, — говорю я Буксу в микрофон.
— Ты говорила то же самое час назад, — звучит в моем ухе в ответ.
— Еще один час.
Изначально мы планировали убрать контрольно-пропускной пункт в восемь часов утра по восточному стандартному времени — то есть в семь часов по чикагскому времени. Затем я передвинула этот срок на девять часов по восточному стандартному времени, и вот уже эти девять часов почти наступили.
— Автотранспорта на шоссе немного, — говорю я. Небольшая очередь автомобилей скопилась в Род-Айленде на его границе с Коннектикутом, но серьезной пробки явно не будет. — Сейчас воскресное утро. Не похоже, что мы создаем для тамошних автомобилистов большие проблемы.
— Мы не можем блокировать дорогу так долго, Эмми.
— Еще как можем. Мы ведь не кто-нибудь, а ФБР.
Пауза. Возможно, я уже почти выиграла еще один час. «Наш субъект обязательно проедет через этот контрольно-пропускной пункт, рано или поздно, — мысленно говорю я себе. — Обязательно». Но я уже почти готова признать, что в чем-то просчиталась.
— Нет, я снимаю контрольно-пропускной пункт, — говорит Букс таким голосом, как будто он сообщает нам о том, в какой именно момент времени мы умрем.