— Для меня… честь… — запнулся маг, заставляя себя идти к входу в храм.
— Благодарю вас, мастер Эверет. — Лиса залилась румянцем, а он лишь шумно вздохнул, стараясь подстроиться под ее неширокий шаг.
Пальцы невесты побелели, так сильно она сжимала ткань подола, когда поднималась по ступеням. Воздух был напоен ароматом цветущего сада, пьяня ее. Или это сказывалось волнение, от которого голова кружилась? Келейр замерла у входа, не замечая ни простого убранства храма, ни ободряющих слов мастера. Солнце проникало через высокие узкие окна, золотя своими лучами просторное помещение.
Он стоял у высокого каменного алтаря. Алприк и Саргон что-то снова обсуждали, но Келейр не видела их. Ее взгляд был устремлен к Рейну. Сначала дракон замер, словно кто наложил на него чары, затем нервно потянулся к вороту рубашки, которая вдруг решила удушить его. Затем он едва не перевернул половину горевших на алтаре свечей, а когда понял, что не совладает с чувствами, то до боли стиснул кулаки, заставляя себя стоять не шелохнувшись.
Келейр все приближалась, идя под руку с Эверетом. Маг подвел ее к жениху. Мастер что-то проговорил, похлопал ученика по плечу, но Рейн не расслышал.
Невеста была прекрасна в этом простом платье, так нежна и ранима, что ему нестерпимо захотелось укрыть ее крыльями, пряча от всех. На щеках Келейр горел румянец, отчего они походила на бутоны, что украшали венок в ее волосах. Губы ее дрогнули, словно она была оглушена не меньше жениха и собиралась что-то произнести, но Алприк окликнул их, вынуждая повернуться к алтарю.
Саргон и Хью встали по обе стороны от жениха и невесты, ожидая начала обряда. Ворке не знали магии, и ритуал был простым, но от этого — не менее наполненным таинством и ощущением священности происходящего. Тихим голосом Алприк читал молитвы, то поднимая раскрытые ладони к небу, и тогда лучи солнца освещали его лицо, делая похожим на статую, то склоняя голову, и речь его делалась тише и монотоннее.
После чтения молитв служитель храма обратился к Рейну, спрашивая, добровольно ли его желание стать супругом стоящей рядом девице, затем задал тот же вопрос Келейр. А они подтверждали перед алтарем нерушимость и добровольность своего союза. Затем Алприк совершил обряд, в котором для молодых испрашивались совершенная любовь, единомыслие, твердая вера, непорочная жизнь и чадородие. По окончании ритуала служитель начертал на ладонях жениха и невесты церемониальные печати и соединил руки молодых, повязывая на них ленты, символизирующие единство душ.
Они, не разнимая рук, повернулись друг к другу. Глаза Рейна вспыхнули яркими сапфирами, когда медленно, стараясь не вспугнуть волшебство момента, он склонился к Келейр, припадая к ее губам. Лиса почувствовала, как волнение растворяется в этом легком поцелуе, словно таким образом Рейн подтверждал, что она теперь его и никакая сила не отнимет ее.