— Ах, дитя, это все, что удалось сделать. Ни в одном доме в деревне не нашлось платья, которое было бы достойно княжны. Но женщины трудились всю ночь, чтобы из нескольких, самых лучших, сшить для тебя наряд.
Ворке бережно разложила платье на покрывале. Келейр рискнула подойти к кровати и провела пальцами по грубоватому белому кружеву, укрывавшему высокий лиф. Длинный подол из самого тонкого полотна, которое удалось раздобыть портнихам, был расшит понизу цветами. Это платье мать приказала бы сжечь в камине, но для Келейр сейчас не существовало более щедрого дара. Поглаживая длинные тонкие рукава, лиса почувствовала, что глаза наполнились влагой.
— Спасибо… оно чудесное… я так благодарна вам. — Она повернулась к женщине.
Та прижала к полной груди руки и облегченно вздохнула, видимо, до последнего ожидала, что знатная девица поднимет истерику.
— Поторопимся! — Ворке заметалась, и сама переполненная эмоциями.
Келейр от волнения не справлялась с пуговицами, и женщина ловко помогала ей, приговаривая что-то ободряющее. Вскоре невесту освободили от «непотребного» одеяния. Она вдела руки в легкие рукава, украшенные несколькими нитями прозрачного бисера, позволяя помощнице застегнуть платье на спине. Когда с застежкой было покончено, оказалось, что наряд вышел великоватым, отчасти оттого, что портнихи рассчитывали на более пышные формы невесты. Не растерявшись, ворке выскочила на улицу и вскоре вернулась с одним из колокольчиков, на ходу отвязывая от него ленту. Сам колокольчик ворке припрятала за шкафом и проворчала, мол, главное, чтоб Алприк не дознался о ее неуважении к храму.
Белоснежная лента была продета в кружево по краю лифа и стянула лишнюю ткань, которую женщина присобрала ровными складочками, завершив все аккуратным бантом. «Пусть жениху хоть в первый момент покажется, что тут есть за что подержаться…» — проворчала мысленно ворке. Волосы Келейр были уложены и украшены тонким веночком из бело-розовых бутонов арпеники, которая щедро цвела вокруг деревни.
Возле ног невесты поставили пару замшевых башмачков. Стоило ей переобуться, как помощница вздохнула, оглядывая ее, и обтерла краем юбки слезу, не сдержав свои чувства.
— Благословляю тебя вместо матушки… — Ворке подалась вперед и тепло коснулась губами лба Келейр. — Идем, дитя. Пора…
Во дворе их ожидал Эверет. Келейр придержала длинный подол платья, приветствуя мастера и опасаясь, что венок свалится с нее при поклоне. Но маг отчего-то так и замер с поводьями в руке, пока лошадь не ткнулась в его бок мордой, словно веля очнуться. Хью прокашлялся в кулак и поспешил к лисе. Неожиданно он сам склонил голову в почтении, а затем подставил локоть, чтобы Келейр могла взяться за него.