Только бы не сорваться, только бы не сорваться...
Анатолий стал совершенно невыносим. Он постоянно дерзит, не слушается, вместо уроков занимается бог знает чем! И в этом виновата ты, мать! Ты ему потакаешь во всем. Все разрешаешь. Мои слова он ставит ни во что. Ты знаешь, что я его сегодня застала за твоим компьютером?
Да, и что?
Вот именно, что! Ты знаешь? Он с приятелем смотрел какие-то порнографические мультфильмы! И когда я стала ему выговаривать, сказал, что я лезу не в свое дело и мама, видите ли, ему разрешает! Это ты знаешь?
Таню захлестнула холодная ярость.
Ну хорошо, я не хотела этого разговора, но раз ты настаиваешь... Я знаю гораздо больше того. Я знаю, что ты вышвырнула его на улицу в легкой курточке, хотя там холодно. Ты даже не дала ему собраться, хотя бы взять мобильник. Он мерз на улице, не имея возможности позвонить мне. Он болтался во дворе без присмотра четыре часа! Его могли избить хулиганы, на него могла наехать машина, да что угодно могло случиться!!! Слава Богу, он всего лишь замерз и проголодался. Кстати, он сегодня обедал?
Полина Константиновна, как видно, потеряла дар речи и только дышала, как загнанная, демонстрируя, что оскорблена до глубины души.
Вот видишь, ты не в курсе. Хочу тебе сообщить, что ты выгнала его из дома голодного. С меня хватит. У тебя свои представления о том, как всем следует жить, у меня свои. Они настолько не совпадают, что мы вместе жить не можем. Слава Богу, у меня есть своя квартира. Мы с Толиком съедем туда. Живи сама как знаешь.
Полина вытаращила глаза и захлопала ртом, как вытащенная из воды рыба. Ей стало дурно при мысли, что она снова останется одна. И очень страшно. Хотелось заплакать, как в детстве, повиниться и помириться. Но этого она не умела, а Татьяну было не остановить.
Я буду помогать, оплачу тебе домработницу, все, что захочешь. Но мотать мне и сыну нервы я больше не позволю. Завтра же позвоню ребятам, которые у меня снимают, предупрежу их. Через месяц мы съедем.
Не в силах больше говорить тихим голосом и боясь, что сейчас заорет и что-нибудь грохнет, Татьяна схватила свою недопитую кружку и убежала в свою комнату.
Всю субботу шли маневры. Полина Константиновна то уходила к себе, то возвращалась на кухню, хваталась за сердце, пила капли. Толик, будучи ребенком не по годам разумным, сидел у себя не высовываясь. Ему было чем заняться. Татьяна сначала молча подавала бабушке стакан с водой, потом не выдержала, вступила в переговоры... К вечеру они договорились, что вопрос о переезде открыт, но решение откладывается до новогодних праздников.