Первый снег медленно спускался на Сааманскую землю. Небесные снежинки кружились в безумном танце. Легкий ветерок уносил кружевные создания в густой лес. Каждая красавица хотела дольше полетать и старалась не зацепиться за веточку. Еще один поворот, и снежинка неспешно приземлилась на бугристый корень дуба, торчащий из земли.
Тишина.
Пахло свежестью и легким морозцем, что так неловко коснулся веток.
Придорожный лес был по-прежнему одинок.
Циана подняла голову и посмотрела на серое зимнее небо. После нескольких месяцев охотница решилась увидеть то, что осталось от ее прежнего жилища. Она не спеша шагала по лесу. Рядом бесшумно ступал Снежок, оставляя неглубокие следы в первовыпавшем снегу. Оставалось еще немного. Вот знакомая дорожка, припорошенная снегом. В мыслях блеснули старые воспоминания, показалось, что сейчас выбежит Дружок и начнет играть с барсом. Циана приостановилась и вздохнула, отгоняя тоску. Сердце предательски защипало, дышать стало тяжело. Еще пару шагов, и лучница вышла к развалинам хижины. Ее действительно подожгли, так же как и сарай. Обгорелые бревна небольшой кучкой лежали друг возле друга. Когда-то родные стены теперь стали просто черными головешками. Это место смерти человека и преданных животных. Охотница присела и дотронулась до бывшего дома. Она испачкала пальцы в золе и потерла их друг о друга, наблюдая, как чернота медленно расползается по коже. Отряхнув руки, Циана повернулась к барсу и подозвала животное. Погладив питомца по пушистой шерсти, молодая женщина поднялась и произнесла:
— Все имеет свой конец.
Она прошлась до обгоревшего сарая и осмотрела землю. Костей не наблюдалось. Или тела были убраны до пожара, или трупы утащили животные. Циана даже не хотела думать, что Бурга съели волки. Но в тот момент не могла поступить по-другому. Вспомнила о Лукие и потрясла головой, отгоняя страшные картины обгладывания старого мяса наставника хищными животными.
— Прости, — прошептала Циана и сжала кулаки.
Она много раз мысленно возвращалась в тот день, рассматривала разные варианты, как можно было спасти старика и коня. Но придумать ничего не могла. Охотница не любила жить прошлым, но последнее время мысли о старой жизни все чаще посещали Циану. Она вспоминала Дерево жизни, сам поход, и становилось невыносимо тоскливо. Как будто что-то холодное сжимало сердце. Это нечто все сильней окутывало орган. С каждым вздохом охотница чувствовала дрожь и прохладное, легкое покалывание.