– Как ты говорил, зовут вашего младшего сатаниста? Рябинин…
– Виталий Валерьевич. – закончил Миша, в свою очередь тоже осознавая всю суть происходящего.
В кабинете воцарилось напряженное молчание. Даже Лёха не смог так быстро сообразить что-нибудь остроумное.
Марчук плюхнулся в свое кресло, потирая ладонью лоб и обдумывая, какие последствия такой оборот принесет для обоих дел.
– А почему у сына фамилия другая? Почему он не Карпушин?
– Может быть, из-за развода с женой. – пожал плечами Сергей. – Они расстались с большой ссорой, и она, наверно, не хотела, чтобы сын носил его фамилию.
Лёня кивнул:
– Я уверен на сто процентов, что Ветлицын причастен к этому отравлению. Они с Коровьевым обсуждали, что взяли Рябинина в свои ряды только из-за его наследства.
– Это еще доказать нужно. – вздохнул Сергей.
Марчук махнул рукой подчиненным:
– Вот и доказывайте. Если действительно этот Ветлицын за всем стоит, его надо брать. И чем скорее, тем лучше.
***
– Ну что, господа, какие будут идеи? – спросил Леха, когда все вошли в их с Сергеем кабинет и устроились на своих местах.
– Да вызвать этого Ветлицына на допрос и прижать к стенке. – пожал плечами Серега. – Расколется, как миленький. И не таких кололи.
Лёня скептически поджал губы:
– Мы кололи, когда у нас уже хоть что-нибудь на руках против них было.
– А разве логова их не достаточно? Уверен, там немало отпечатков можно найти, всей этой дружной компании и его в первую очередь.
– Ну и что? Самолично он никого не убивал, это все молодежь вытворяла. Он что сделал? Секту организовал? Это у нас законом не запрещается. Про убийства он может сказать – ничего не знаю, они сами.
– Ну тогда хотя бы остальных взять надо. Рябинина этого, например. У него теперь папочки нет, защищать некому.
Леха усмехнулся:
– Если только ему от папочки армия адвокатов не осталась, вдобавок к наследству. Нет, тут нужны железные доказательства. На каждого члена секты.
– А что если туда внедриться? – тихо спросил молчавший до этого времени Миша. Три старших милиционера, как один, повернули головы к лейтенанту. Старжевский пожал плечами:
– Ну а что? Втереться в доверие, разузнать все поподробнее, кто кого когда убивал, с самим этим Ветлицыным в контакт вступить…
– Постой-постой, это ты сейчас про себя что ли? – перебил его Лёня.
– Ну да. Из всех нас только я по возрасту подхожу, и в институте этом же учусь.
– И кто же у тебя папочка? Директор «Газпрома»? – усмехнулся Костылёв.
– Нет, хозяйственного магазина, но… Попробовать же можно?
Продолжая смотреть на лейтенанта, Лёня закусил губу и прислушался к своим внутренним ощущениям. Такой ход был весьма опасен – тут даже ясновидящим не надо было быть, чтобы оценить весь размер риска, однако… Другой вариант пока не приходил к нему в голову. Да и интуиция помалкивала. Лёня еще раз на всякий случай перебрал все подробности своего сна, но не нашел ничего, что могло предупреждать о провале операции. Чем больше Воронцов об этом думал, тем сильнее в нем росла уверенность, что это было единственным выходом. Переглянувшись с коллегами, он кивнул: