Неподвижно я просидел на диване еще часа три.
Хлопнула входная дверь. Во мне проснулась надежда...но тут я услышал звонкий голосок Лизи, оповещавший о её приходе с учебы.
-Ну что детки мои, как без меня поживали?- в комнате появилось улыбающееся личико сестренки.- Представляешь, мы сегодня рисовали с натуры! Это было прекрасно...-она чуть ли не прыгала от счастья.
-Эй, что с тобой? На тебе лица нет! она мягко села рядом со мной. Её личико в миг погрустнело, в глазах появился страх.-Г..де Эве?
Мое молчанье было её ответом.
-О Боже...-её шепот шелестом прошелся по пустой комнате. Эвелина как лучик света освящала своим присутствием, своей жизнерадостностью, своим смехом, состоящих из перезвонов колокольчиков. Без Эвелины весь дом стал пустым и безжизненным.
В полной тишине мы просидели где-то пол часа.
Первой нарушила молчанье Лизи.
-Ты её искал?...-меня даже удивил такой вопрос.
-Конечно.
Вдруг мы услышали шаги по гравию перед домом. Хлопнула дверь. Мы с Лизи, не сговариваясь, кинулись в прихожую.
О, как горько мы разочаровались!
Это была не Эве.
В дверях, на фоне освященного сада, виднелся мужской силуэт.
Дик.
Прошло уже больше полугода, как я уехал из дома. Отец таскал меня по всем нашим офисам, находящихся в крупных мегаполисах США. Я попытался уйти с головой в работу, что бы хотя бы днём не думать о прошлом.
Я стал ненавидеть ночь. В это время суток на меня роем наваливались мысли и терзания, сопровождаемые бессонницей. Я всё пытался осознать, вспомнить, что же всё-таки произошло той ночью в баре. Почему я ничего не помню? Бедная моя маленькая Эве... Как я мог?! Я – скотина, тварь!
Я перестал уважать себя. Ненависть к самому себе разъедала мою душу.
Воспоминание о прохладности нашей последней встречи с Клэр, ещё больше топили меня в пучине отчаянья.
Но вопреки всему, в моей душе ещё тлела какая-то странная, совсем нереальная, надежда на то, что я не правильно понял её слова...или, что она их сказала под влиянием каких-то эмоций. Что-то в поведении и словах моей любимой тогда было неискренне, болезненно наигранно.
Мой воспаленный мозг строил иллюзии и фантазии, даже не смотря на то, что сознание уже окончательно потеряло веру в счастье.
Эти месяцы я не жил – я был морально мертв. И даже врагам я бы не пожелал такого бессмысленного и горького существования.
Последнее время, и на работе тоже, я не мог сосредоточиться, выкинуть ненужные мысли, они преследовали меня, отяжеляли мою душу, гнули вниз, висели тяжелым камнем.
Я просто не мог больше так жить! Я понимал, что ещё несколько бессонных ночей, и я сойду с ума. Мой мозг больше не мог выдерживать шквал уничтожающих эмоций.