несмотря на то что «за зимнею погодою основания земли видеть не можно».
Люди, живущие в большом городе, изо дня в день смотрят на окружающий пейзаж, как в зеркало: привычно, знакомо, понятно, и невозможно вообразить, что когда-то здесь были река и лес, пустые мести. Ни храмов, ни домов, ни светофоров – а только река и лес, лес и река. Капитан артиллерии Василий Никитич Татищев мёрзнет на студёном ветру, вглядываясь в будущее, как в туманный кристалл: здесь встанет огромный завод, крупнейший в России, при нём, конечно, город, непременно чтобы ярмарка, а дальше… дальше – не разберёшь. Кто-то станет здесь жить, трудиться, управлять этим городом, бороться с погодой (точнее – с непогодой).
Несколько месяцев работал Татищев над новым проектом, старался писать убедительно, доказывал и отстаивал преимущества – и отправлял донесения в Петербург с особым курьером. Но Берг-коллегия не спешила с ответом, и тогда Татищев на свой страх и риск начал подготовительные работы: он нанимает людей, велит расчистить берега от леса, готовит чертежи завода и составляет подробную смету. Доказывает с цифирью, что строительство новой плотины на Исети обойдётся дешевле, чем восстановление старой на Уктуске. А между делом основывает при Уктусском заводе Горную канцелярию, организует почтовую связь между Вяткой и Кунгуром, вступается за купцов, чтобы пропускали тех в Ирбит на ярмарку, открывает при заводах школы, благоустраивает дороги… Весной появляются первые избы будущего Екатеринбурга, а в конце мая приходит долгожданный ответ Берг-коллегии:
«Железных заводов вновь до указу строить не велеть, а производить ныне и старатца всеми мерами серебряные, и медные, и серные, и квасцовые заводы, которых в России нет, а железных везде довольство. Також опасно в том месте железные заводы заводить, чтоб медных дровами не оскудить».
Говорят, что целую неделю после того, как ударил господина исполнителя сей бумажный обух (весом тяжелее чугунного), не отдавал он приказу прекратить работы по строительству города. Медь медью, но наивысшая потребность государственная, считал Татищев, будет за производством железа. Как всегда, он оказался прав через время.
Город на выбранном Татищевым месте построит спустя полтора года Георг Вильгельм де Геннин, немецко-голландский генерал-лейтенант, личный друг Петра I. Новый завод будет пущен 18 ноября 1723 года, а город нарекут в честь царской супруги Екатеринбургом. Татищеву достанется отвечать под присягой, почему не пытался основать новых заводов вместо Уктусского, и он, справедливо обиженный, примется доказывать, что как же, вот же, отправлял многажды донесения с чертежами в столицу! Увы, большую часть курьеров на пути перехватывали по приказу могущественного врага Василия Никитича, чьими стараниями и сидит он теперь в Петербурге, ожидая суда и следствия.