– Чай не на пляже!
Завтра снова будет охота, а сегодня трофеи невеликие – кто-то с нахмуренными бровями проскакал по ступенькам ДК, две девицы уверенно скользнули внутрь. Вручную раскрашенная афиша обещает концерт – название группы ей ничего не говорит, буквы косые, как на вывеске «Гастронома».
Она перешла площадь прямо перед трамваем – тот выдал злобный перезвон.
Мама часто говорит ей – не торопись, не беги впереди паровоза!
Четверть века спустя она закончит мамину мысль: тот, кто бежит впереди паровоза, чаще всего и попадает под этот самый паровоз. Юному человеку такое даже и в голову не придёт – и от мудрости старших он ограждён прочными стенами: отсутствием опыта и верой в тайный смысл.
В сквере у Пассажа, там, где обычно играет скрипач и продают картины, сегодня звучат гитара и бубен, визжит губная гармошка и дикий старец в колпаке с бубенцами поёт как заведённый:
– Кому живётся весело, вольготно на Руси?
– Ему живётся весело, вольготно на Руси!
– Тебе живётся весело, вольготно на Руси!
– Мене живётся весело, вольготно на Руси!
Свои чужие! Чужие свои… Город не так велик, она ходит по нему целыми днями (иногда босиком), но ни разу не встречала эту компанию: старику, похожему на Хоттабыча из популярного фильма, подпевают и подыгрывают на самых разных музыкальных инструментах самые разные люди, от которых восхитительно пахнет свободой – и краской. Она прячется за дерево – и оттуда жадно рассматривает старика и тех, что поют-играют-завывают вместе с ним. Делают это так, будто нет в целом мире ничего более важного, чем орать-кричать частушки, или что это они такое исполняют? А инструменты – диво дивное! Она учится в музыкальной школе, может отличить домру от мандолины, но вот это что за самоделка? Не то орган, не то свирель, а может, и вовсе барабаны?
А ещё у них есть доски. Такие, на первый взгляд, обыкновенные кухонные разделочные доски, только каждая разрисована (довольно неумело), на каждой – слова. Она стоит слишком далеко и не может прочитать – вот не могло это дерево-зараза вырасти чуточку ближе!
Интересно, что они будут делать с этими досками? Продавать? Сердце сжимается – наверное, такие никто не купит… Но вот грохот стих, умолкли бубенцы, не звенит колокольчик. Доски – точнее, досочки, к ним легко пристёгивается уменьшительно-ласкательное – вручают зрителям, прохожим, чужим людям. Она высовывает голову из-за дерева, потом решается – и делает шаг, маленький для человечества, но огромный для одного человека.
Досочки – как объясняет старик, зыркая дикими своими глазами в толпу, как будто забрасывая крючок с наживкой в воду, – морально-бытовые, шинковательно-познавательные, изо-резо-педагогические. Мудрые мысли – цветными буквами: