«В досочке, прошу учесть,
есть мораль и польза есть!»
«Я с животными дружу,
грушу отдаю ежу,
Добрый ёжик, сев на кочку,
Всем отрежет по кусочку».
«Я благодарен букварю,
Что не курю и не сорю!»
Принявший досочку мужчина в кожаном пальто (жара, июнь, а он – в пальто!) пытается всучить старику рублёвку – но тот вдруг кричит на всю площадь 1905 года, на весь 1988 год, на всё то бесконечное лето:
– Мы денег не берём! Мы сами вам подарки раздаём!
Маленькая девочка (алый бант в рыжей косе) громко спрашивает маму:
– Дед Мороз сошёл с ума?
2
В тёплый августовский день на площади 1905 года стояли двое – высокий мужчина и высокий мальчик (ну ладно, не мальчик – юноша). Конечно, не только они двое стояли в тот день на площади – там и памятник Ленину стоял, и трамвай, высаживающий пассажиров: как же, думал юноша, как они все там поместились и куда все с такой скоростью бегут? На дворе 1973 год, лично он мечтает стать артистом, потому что артисты много зарабатывают. В родной деревенской школе он все восемь лет не только учился, но ещё и в самодеятельности играл, вот отец-шофёр и привёз его в Свердловск, в этот «промышленный гигант», как говорили в журнале (не в том журнале, который почтой, а в том, что показывают в клубе перед тем, как дать кино). В Свердловске есть театральное училище, сын будет держать там экзамены. Коли не пройдёт – домой вернётся. Отец устроил его на квартиру, тридцать рублей дал и доехал с ним вместе до площади 1905 года. До центра, как тут говорят. Чтобы немного увидеть этот город, в который сын так рвался.
А дальше – сам. Дальше всегда – сам.
За плечами у юноши пятнадцать лет жизни в деревне Пресногорьковка – ох уж эти русские деревни с их говорящими названиями… Деревня, впрочем, хоть и называлась пресно-горько-русским именем, находилась при этом в Казахстане. Кустанайская область, Ленинский район. В семье, кроме него, – старшая сестра и два младших брата. Жили, конечно, трудно, и тридцать рублей это были очень большие деньги.
Одет юноша плохо, говорит – как вся казахская деревня, но что-то в нём ворочается особенное – театральному человеку это объяснять не нужно, а другие всё равно не поймут. Ну, и красив, пожалуй, одна преподавательница даже прогудела одобрительно:
– Ишь, губастенький!
Конкурс в театральное был в тот год сумасшедший – кроме юноши своё финансовое положение мечтали поправить местные, приезжие, девочки-мальчики, таланты и бездарности, с умением петь и способностью танцевать, а училище, товарищи, не резиновое.
Но он всё-таки поступил – на курс к Вадиму Николаеву, главрежу Свердловского телевидения. «Главреж», «помреж» (на театральном языке – «помрёшь»), «худрук», «массовка» – язык посвящённого. Учился, конечно, «на артиста» – а как иначе. Массовка в Свердловском театре драмы – улица Вайнера, 10, сейчас там торговый центр (сейчас у нас везде – торговые центры). Боевое крещение: