— Здравствуйте, гражданин начальник. Песнями интересуетесь?
— Поешь ты прекрасно, — похвалил Девяткин. — И голос хороший. Это здорово, когда у человека есть талант. Когда песня идет от души, от сердца.
— Спасибо, — Жаркий был искренне обрадован похвалой. — Я где-то две тысячи песен знаю. А то и больше. Самые разные. И народные тоже.
— «Коробочку» помнишь?
— Спеть? — Жаркий откашлялся. — Эх, полным полна коробочка, есть и ситец и парча…
— Нет, не надо, — поморщился Девяткин.
Жаркий не слушал возражений, не остановился, пока не допел до конца. Затем исполнил «Как провожают пароходы». Перескочил на патриотический репертуар, затянул «Беспокойное сердце». В такт он бил пяткой по спинке кровати, одновременно дергал пристегнутой рукой, наручники издавали неприятный лязгающий звук.
— Сердце мое стучать не устанет, — заливался Жаркий. — Беспокойное сердце в груди, старость меня дома не застанет, я в дороге, я в пути…
Наконец он взял паузу, выпил воды из кружки воды и вопросительно посмотрел на гостя, ожидая новой похвалы.
— Душевно, — сказал Девяткин. — Я сам петь люблю. Но с голосом беда. И слуха нет как такового. Ты вокалом профессионально занимался?
— Всего-навсего окончил начальную музыкальную школу. Несколько лет пел в городском хоре мальчиков. Поступил в музыкальное училище. Не доучился. Юношеский голос стал ломаться. Я пошел дальше, но уже по классу аккордеона. Помню, вышел после первой отсидки, вынул аккордеон из футляра. А пальцы уже не те. Положил инструмент обратно и больше не доставал.
— Ничего, главное, что ты сохранил творческое начало, — ободрил Девяткин. — Не потушил божью искру. Надо развивать талант. Играть и петь…
— Я стараюсь. Каждую минуту использовать. Исключительно для вокала. Тем более свободное время у меня теперь есть.
* * *
Небо над Лос-Анджелесом оказалось пустым и синим, солнце палило на всю катушку. Они взяли напрокат «Шеви Импалу», добрались до гостиницы, поднялись на второй этаж в номер с двумя кроватями, большим телевизором, сейфом для хранения ценных вещей.
Джон вернулся из ванной и сказал, что хочет немного передохнуть. Он разделся до трусов, лег на кровать у окна, включив кондиционер на полную мощность, и мгновенно заснул. На другой постели ворочался Радченко. Он думал, что надо было зарезервировать два отдельных номера, Джон слишком громко храпит, значит, бессонная ночь обеспечена. Еще Радченко думал, что Джон не убивал свою жену, это уж точно. Убийцы, люди с больной совестью, так не спят, глубоко и спокойно.
Через час позвонили снизу. Джон мгновенно проснулся, схватил трубку. Дежурный спросил, можно ли принести в их номер пакет, который только что доставили в гостиницу. Через пару минут Джон открыл дверь, взял из рук курьера большой желтый конверт, оторвав полоску бумаги, высыпал на кровать несколько цветных фотография.