— Мне отвечать? Или вопрос риторический?
— Сам могу ответить, — сказал Жаркий. — Показания против меня дал этот ублюдок Лорес. Правильно? Вы притащили его в это кафе на Сретенке, чтобы он опознал меня. Поинтересуйтесь, что люди говорят о Лоресе. Это подонок, у которого руки по локоть в крови. Он может честного человека просто так, ради развлечения замочить. Даже «спасибо» Лоресу говорить не надо. Потому что он садист.
— Ты прав, — неожиданно согласился Девяткин. — Лорес не самый приятный малый из тех, кого я знаю. Но и ты не лыком шит.
— Представления не имею, что Лорес наплел. Но знаю одно: меня к стенке не припрете. Никаких доказательств у вас нет и быть не может. Только слово Лореса. Против моего слова. В суд с этим не пойдешь. А если будет суд, меня оправдают. И освободят. Мой адвокат развалит любое ваше дело. А если и не развалит, — плевать. Три года стою на учете в диспансере. Я душевно больной человек. Документы, справки… Все имеется. Можете проверить.
— Уже проверил, — кивнул Девяткин. — Ты действительно страдаешь душевной болезнью. Точнее шизофренией. Это если верить бумажкам. Но кто в наше-то время верит бумагам? Их так легко купить.
— Простите, но вы отстали, гражданин начальник. Все верят исключительно бумажкам. Все. Никто не верил слову, никто не верит человеку. Только бумажкам.
— Значит, я идеалист. Я думаю о людях лучше, чем они есть на самом деле. Теперь давай о тебе. Ты дважды сидел. За разбой и вымогательство. И на зоне было не очень весело. Бандиты вроде тебя в тюрьме не пользуются авторитетом. Там в авторитете воры старой закалки, те, кто живет по воровскому закону. Последний раз ты сидел на севере, под Мурманском. Был шестеркой на подсосе у местного пахана. И это все, чего ты смог добиться. Стирал белье и мыл пахану ноги. Когда вышел, пообещал себе, что больше не сядешь. Обзавелся справками о душевном недуге. Наверно, дорого?
— Без комментариев, — сказал Жаркий. — Чего-нибудь спеть?
— Пойми, Антон, я не хочу тебя сажать. Поэтому предлагаю соглашение или договор. Мне нужно знать имя человека, который заказал мужчину и женщину. Тех, кого положили в поселке «Лесное озеро». И ты чистый. Дела не заводим. Залечишь ногу и топай домой. Одно имя — и все. Не торопись, подумай. Отличное предложение.
— Я, конечно, дурак, даже на учете состою в диспансере, — улыбнулся Жаркий. — Но не такой дурак, чтобы с ментами договоры заключать. У меня есть несколько правил, которым я следовал всю жизнь. Может быть, поэтому дожил до сорока трех лет. Первое правило: не верь ментам. Единственное, что смогу сделать для вас, спеть песню. Какая ваша любимая?