— В уголовных делах, которыми я занимался в России, попадались еще более странные факты. Кажется, все свидетельствовало против моего клиента. А потом оказывалось, что человек невиновен.
— Может быть, Милз младший чист. Но в ФБР не понимают, с какой целью он приехал в Лос-Анджелес как раз перед трагедией. И хотят это выяснить. Роберт подробно, во всех деталях, описал сотруднику ФБР, что в тот трагический день провел за изучением документов для докторской диссертации. Что-то такое о причинах возникновения экономических кризисов. Он изучал копии архивных бумаг в своей квартире в Нью-Йорке.
— Поэтому попал под подозрение?
— Разве этого мало? — спросил Джон. — Не знаю, как у вас в России. А у нас вранье в таких делах выглядит подозрительно. ФБР проверит, не появлялся ли мистер Роберт Милз на месте преступления в день убийства. На это уйдет некоторое время. Пять дней, десять… Придется ждать.
— Но почему обстоятельства этого убийства интересуют тебя?
— Потому что в день убийства Роберт Милз созванивался со своим отцом. И, главное, он говорил по телефону с Ольгой. Да, да, ты не ослышался. Что интересно, он говорил с Ольгой еще до того, как произошло убийство. Ну, звонок отцу, чего тут странного… Родители иногда общаются с детьми. Это законом не запрещено. Но звонок моей жене… Получается, Ольга была знакома с этим Робертом еще до того. Следователю Милз почему-то сказал, что разговаривал с моей женой по телефону после похорон родителей. И видел ее первый и единственный раз в жизни. Значит, он врет. Я попросил эти фотографии, потому что хотел представить картину событий. Я ведь сотрудник спецслужбы, бывший сотрудник. Ну, что теперь скажешь?
— Фактов слишком мало, чтобы делать выводы, — ответил Радченко. — Все-таки подождем, когда экспертные исследования будут готовы. Вот тогда…
Джон собрал фотографии и сунул их в конверт.
— Пойми, я не могу ждать. Ты как-то показывал фото своей жены. Она красивая женщина и неглупая, это видно сразу. Наверное, ты ее любишь. И она тебя тоже. И ты не стал бы сидеть и ковырять в носу, если бы жена вдруг исчезла. Я тоже не могу спокойно ждать. Поэтому я договорился о встрече с Робертом Милзом.
* * *
Диспут о песенном творчестве затягивался, Жаркий начал беспокоиться. Подумал, что он все-таки не эстрадная знаменитость, чтобы к нему приходил мент и вел разговоры о музыке, творчестве и божьей искре. А Девяткин не похож он на человека, который интересуется эстрадными песнями.
— Слушайте, вы ранили меня, чуть не убили, — Жаркий сбросил с кровати забинтованную ногу и сел. — С адвокатом связаться не дают, пристегнули к кровати. Теперь я хочу знать, на каком основании творится весь этот произвол и беззаконие?