Степка под окном потер руки. Слово «самогон» он знал с детства.
Через полчаса «пробований» разговор оживился. Карты были брошены в сторонку, и разговор плавно перетек на женщин. Степка скучал, не понимая ни слова. Зато Глеб слушал внимательно. Сдерживающий болтовню рассудок давно утонул в чистых волнах деревенского традиционного напитка.
— Слышали, скоро прилетает Сама.
— Да ты что? И когда же?
— Через два дня. Работы тормозятся, и ей это не нравится.
— Туда?
— Нет, говорят, к нам. Ин-спек-ти-ровать. — С трудом выговорил один из мужчин.
— Все им мало! Весь мир ограбили и испоганили! Сидят себе, в своем Буэнос-Айресе, золото считают, да картинами любуются!
— И что за радость жить вот так, без чистого неба?
— Говорят, им без разницы.
— Теперь только на картинах и осталось.
— А еще говорят, — один нагнулся над столом, приблизив красное лицо ближе к собутыльникам, — она и другие из центра — не люди!
— А кто?
— Г-гуманоиды! Какими бы президенты и армейские дураками не были, все равно не смогли бы подстроить одновременный пуск ядерных ракет по всему миру!
— Компьютеры!
— А теперь их нет. Ничего нет.
— Вот увидите, соберет она все ценности, а нас — в расход.
Мужчины опять откинулись на кресла и задумались.
— Русские — молодцы. Даже дети и бабы стреляют.
— У них — метро глубокое. Хрен выковыряешь кого оттуда.
— А от нас она чего хочет?
— От тебя — ничего. Будет смотреть рабов, ну и брюлики свои заберет.
— Ты мечтал, чтобы она от тебя что-то захотела? — один из сидящих расхохотался. — Видел я ее. Издалека. Глаза страшные, черные. Словно колодцы. Смотрит, словно душу перетряхивает. И рабы после нее тихие-тихие.
Толстый мужчина налил себе самогона и выпил сразу стакан.
Все посмотрели с уважением.
— Сиди, я сейчас. — Глеб метнулся за дом. Там легонько стукнула дверь.
Степка снова уставился сквозь ветки в окно.
В дверном проеме показался Глеб в шлеме, но с расстегнутым воротом. Он положил руки на косяк.
— Угу, — сказал он по-английски. — Небось, на летающей тарелочке порхает? Как втянет пси-лучом — плакали наши цацки?
— Почему пси — лучом? — Спросил того один из собутыльников. — Нормально летает. На Боинге. У нас и цистерна с топливом стоит. И заправщик.
— Значит, через два дня? Посмотрим, что за баба. Может, я ей понравлюсь?
— Не дури, красавчик. Ты новенький доктор, что ли? Вон, сходи к рабыням, пока их не увезли. Такие конфетки попадаются! Шоколадку возьми, они оч-чень голодные! — сказал один из сидящих и захохотал.
— Уговорил. — Глеб развернулся и вышел из комнаты.
Когда он подошел к Степану, лицо у него было белое, а губы крепко сжаты.