— Слышали ли вы какие-нибудь шаги в коридоре?
— Сразу после десяти, но это, наверное, вы возвращались с мостика. Потом была тишина, впрочем, я задремал.
— В следующей каюте живет Селим Монк. Что вы нам скажете?
— Я не был в каюте.
— А где?
— После того, как принес вам грейпфрут с тоником, я вернулся в буфетную — надо было прибрать побитую посуду. Приготовил себе чай. Мне не хотелось идти в каюту. Сидел и размышлял.
— О чем?
— О смерти мистера Модрова, ведь раньше он никогда не болел. Посуда бренчала, дверь была закрыта. Звук выстрела дошел до меня приглушенным, невыразительным. Я и не подумал, что это выстрел, мне казалось, что что-то упало. Затянулся несколько раз сигаретой и затем вышел посмотреть, что случилось. Подумал, что придется убирать. На место происшествия пришел последним.
— Благодарю. А теперь послушаем, что скажет мистер Финсбери. Вы, вероятно, не спали, так как вам было скоро заступать на вахту.
— Именно так. Закончил смотреть фильмец и разбирал проектор.
— Какой фильм вы смотрели?
— Как бы это вам сказать… Две негритянки устраивали разные трюки с молодой девчонкой. Люблю порой посмотреть такое.
— Сколько было времени?
— Помню, что ровно в одиннадцать заправил последнюю бобину. Они длятся обычно минут двадцать. Уже собирал все причиндалы, когда раздался выстрел.
— Вы сразу поняли, что это выстрел?
— Конечно, я наслушался подобного во Вьетнаме. Так то стреляли мы на воздухе, но порой после выпивки и в помещениях бывало. Так что этот звук мне знаком.
— И вы сразу выбежали в коридор?
— Почти сразу… — Финсбери запнулся при ответе.
— Ладно, не стоит стыдиться – неожиданно отозвался Харроу. — Дело житейское. Помню, ты меня на это подбивал. Великолепное алиби.
— Заткнись. Посмотри лучше на себя самого.
— Господа, прошу спокойствия. Может, мистер Харроу имеет что-то сказать в этом деле?
— Когда услышал выстрел, выбежал из каюты в одних носках. На месте происшествия оказался четвертым. Когда вы проверяли алиби матросов, коллеги почти доказали, что я убийца. Так как был без обуви, мог застрелить Риза и вернуться бегом в каюту, а потом спокойно явиться на место преступления.
— Что вы делали после одиннадцати?
— Я был один в каюте и не имею ни малейшего алиби.
— Но что вы делали?
— Извините, но это мое личное дело.
— Слышали ли вы что-нибудь особенное?
— Нет.
— Мистер Коллингс, что вы скажете?
Питер выглядел так, как будто очнулся от глубокой задумчивости. Дознание, которое вел Напора, он считал смешным и наивным, задаваясь вопросом, как его следовало бы проводить. Воспроизвести ход событий в течение всего рейса, выяснить отношения между людьми, что происходило перед смертью Модрова и за последние три дня. Должны были быть какие-то причинные связи.