Театр напряжённо дышал, переживая за героев.
Я глянула в ложу, где сидел Булатов — его лицо было напряжённым. И вдруг наши глаза на мгновение встретились, что было удивительно, учитывая темноту зала. Искренне я пожелала драматургу спокойствия, выдержки и успеха и с радостью отметила, как он откинулся на спинку кресла с облегчением. Но спину мне сверлил ещё один взгляд. Оказалось, что немного выше сидел Степан Верлада.
В антракте я с неприязнью углядела Верладу. Он скользнул по нас с Максимом хищным взглядом и быстро устремился к стойке буфета.
Видела товарища Барабанова и чекиста Глеба Бокова, который едва кивнул мне. Позже он подошёл к Максиму и заговорил о том, что ждёт наших новых работ и осведомился о том, как нам спектакль.
— Очень, очень рискованный сюжет, — сказал Глеб Боков. — Так откровенно показывать белую гвардию…
— Но здесь главное — судьбы людей…, - произнёс Максим. — Да и к тому же показан крах белых, а это безусловно положительная сторона пьесы…
— Вот в этом, пожалуй, вы правы, — улыбнулся Боков и исчез, будто его поглотило пространство.
По окончании представления аплодисменты долго не смолкали, актёров вызывали на сцену и осыпали цветами.
Вернулись мы в дом далеко за полночь.
Глава 5. «Но, что тогда весь наш мир, если не тюрьма?»
На следующий день я не отказала себе в удовольствии полетать.
Немного потеплело, воздух был прозрачен, а высокое небо ярко — синим. Летая в васильковом небе, я любовалась золотым ковром земли.
Пролетая над лесом, я увидела на поляне одиноко стоящий старый дом и, покружив над крышей, опустилась у порога.
Солнце мягко грело, листья приятно шуршали под ногами. Дом был заброшен, рассохшаяся дверь была закрыта ржавым замком. Видно в нём давно никто не жил. Побродив по тропинкам, усыпанным ветками и листьями, я поднялась в воздух и полетела к городу.
Встретила в холле Люсю, нашу домработницу. Она, вытирая слёзы платком, сообщила, что в доме был обыск, и что Максим арестован и увезён неизвестно куда. О причине ареста она не знает.
Я сразу же заявила, что это какая-то нелепая ошибка, что во всём разберутся и к вечеру Максим будет дома.
Мы с Люсей навели в доме порядок.
Но вот подкрадывался вечер, а никаких известий не было.
Я ходила с угла в угол, глядела в окно на падающую листву. Неясная и глупая тревога усилилась.
Всё выпадало из рук. Я прислушивалась к топоту ног по тротуару, к скрипу двери, слышала, как падает, кружась, багряный лист, как дрожит паутинка.
Ночь прошла — немилосердно тягучая. Глупая луна таращилась в окно, и я неимоверными усилиями отводила от себя её лучи.