Я зашагала к белому зданию с черепичной крышей, к тёмному провалу двери.
— Осторожнее! — прозвучал крик сквозь цокот копыт. Оказывается, я чуть не попала под карету!
Спрятавшись в здании, стояла, смотрела, как всё сильнее полосует косой дождик. Меня пробирала дрожь, было холодно, а я ведь легко одета!
Ясно было, что попала я в другое время. Это было похоже на мир прошлого века. Мне было легко оттого, что я бежала из своей тюрьмы, но сомнения терзали — что мне делать здесь, в этом мире? Нужно как-то вернуться в своё время, там Максим, там частичка моей жизни и души.
Сзади по лестнице спустился человек в форме и в плаще. Сверкнув на меня глазами прошёл мимо. Надо уходить!
Зашагала по пузырящимся лужам. Шла и сознавала, что на меня глазеют прохожие. Ещё бы — я шла в не совсем обычном одеянии. Так меня и здесь заподозрят в чём-то и задержат. Надо было что-то придумать.
Дождь начал ослабевать, пока совсем не утих.
Я шла по бульвару, пока не нашла одинокую лавчонку под деревом, за густыми влажными кустами.
Здесь было как-то теплей и уютней. Небо было покрыто плотным одеялом туч. Пахло лужами, ветками и мокрой зеленью. Нужно было что-то придумать!
Я загляделась на женщину, фланировавшую мимо с офицером. Напрягла все свои силы, пронзая взглядом её одеяние и оглядывая своё, но преобразовать ничего не получалось.
Так я сидела и тряслась от холода, не решаясь выйти из своего укрытия, пока не приблизился вечер.
Моя голова опустилась, и я погрузилась в странный полусон.
Когда очнулась — на меня смотрели бесцветные глаза из-под нависших клочковатых бровей. Передо мною был пожилой, согбенный мужчина в обвисшей шляпе, одетый в старый, неуклюже заплатанный костюм, с прилипшим травинками. Печальное лицо его с белыми бакенбардами было изрезано морщинами. Его брюки пузырились на коленях и были забрызганы, а башмаки носили следы прогулки за городом — к ним налипли грязь и увядшие листья.
Он жестом пригласил меня идти с ним.
— Вы что-то хотите? — спросила я.
Но он всё манил меня за собой, а потом просто взял за руку.
Пальцы его были с изломанными, почерневшими ногтями.
Заметив, что я трясусь от холода, он снял свою грубую, потёртую куртку, и, несмотря на моё сопротивление, набросил мне на плечи.
Спустя час мы уже шли под неярким вечерним солнцем, заливавшем тихую деревенскую улицу. Наверное, мы попали в один из пригородов — мирные домики, густые ветки деревьев, скрывающие дворы, собаки, гуси, голуби…
За всё время мой спутник шёл, слегка прихрамывая, и не произнеся ни слова — вероятно он был немым. Только показывал знаками куда идти.