Ксюша сидела, затаив дыхание, и щурилась в темноту. Кожа ее покрылась мелкими пупырышками. Нет, это бред, такого не бывает в реальности.
Дверь плавно открывалась. Ксюша хотела крикнуть, но голос не повиновался. Руки и ноги онемели. По спине струился ледяной пот.
Дверь уже наполовину была открыта. Она старалась разглядеть того, кто там прячется. Но ничего не видела. Перед ней была черная пустота. Пустота, уверенно толкающая ручку от себя.
— А-а-а! — шепотом крикнула Ксюша. Звук собственного голоса придал ей силы. Она заорала, не помня себя, захлебываясь, сбрасывая одеяло на пол. — А-а-а! Помогите-е!
…В глаза резанул яркий свет. Ей в лицо тревожно и недоуменно смотрел Николай.
— Что случилось?
Она шевельнула спекшимися губами. У нее вырвался слабый стон.
— О-ох.
— Что такое, Ксюня? Отчего ты кричала? — Он ласково погладил ее по щеке.
— Дверь, — жалобно пробормотала Ксюша и, сделав над собой усилие, приподняла голову.
Дверь в комнату была плотно закрыта, так, как она оставила ее, вернувшись с кухни. Николай глядел на нее, не понимая.
— Кто-то… кто-то ходил. В прихожей. Только что, — пролепетала Ксюша и вдруг поняла, что яркий свет — это не электричество, зажженное Николаем, а солнце. Ночь по волшебству превратилась в утро.
— Кто ходил? Ксюня, ты о чем?
— Господи! — Она закрыла лицо руками. На глаза навернулись слезы. — Так это был сон!
— Тебе приснился кошмар? — догадался Николай.
— Да, да. — Она продолжала плакать, и со слезами постепенно приходило облегчение.
Какое счастье, что ничего этого не было наяву. Она просто заснула и спала до самого утра.
— Принести тебе чего-нибудь? — произнес Николай участливо. — Может быть, валерьянки?
— Принеси, — всхлипывая, проговорила Ксюша.
Он поднялся и ушел в кухню. Вернулся со стаканом в руке.
— На, выпей.
Она, стуча зубами о стекло, отхлебнула остро пахнущую жидкость.
— Ты, видно, вчера перегрелась на солнце. Или перекупалась. — Николай поправил подушку под ее головой.
Понемногу Ксюша приходила в себя. Ее начало волновать, как она выглядит, ведь рядом Николай. Наверняка, нос красный и блестит, глаза заплыли от слез. Да он ее разлюбит в два счета, такую уродину.
— Пойду, приму душ. — Она виновато улыбнулась.
— Погоди. Может тебе стоит еще полежать?
— Нет, нет, я уже в порядке.
— Ладно. — Он глянул на часы. — Пора на работу. Так что, не задерживайся.
— Не буду.
Ксюша шмыгнула в ванную. Включила воду на полную мощность, встала под прохладные струи. Напряжение совсем отпустило, стало легко и хорошо.
«Действительно, я перекупалась, — подумала она, с удовольствием разглядывая в зеркало свою стройную фигурку. — Привидится же такая чепуха!»