«Ты-то возможно, и подождешь, — подумала Ксюша. — А я не могу. И заявление в ЗАГСе лежит».
Она ничего не ответила, промолчала. Он был рад ее молчанию. Ему так было легче, она видела это.
«В сущности, все мужчины одинаковы. С удовольствием бегут от проблем».
Ксюша поднялась с постели.
— Пойду, разогрею жаркое, не то мы умрем с голоду.
Ольга стала похожа на тень. Она ходила, говорила, работала — все автоматически, будто робот. Николай вот уже неделю не появлялся у нее. При встрече отводил глаза. Разговаривал скупо — «привет», «пока». Ей хотелось крикнуть: «А как же свадьба? Наша свадьба — ведь мы подали заявление вне очереди, по знакомству».
Зачем вне очереди? Куда было спешить? Ей, Ольге, и так было хорошо. Ей не нужна была эта свадьба. Но он хотел. Настаивал, уговаривал — и уговорил. И вот теперь — он молчит. Что случилось? Разлюбил? Полюбил другую?
Она спросила напрямик.
— Коля, объясни, в чем дело? Мы больше не жених и невеста?
— С чего ты взяла? — Он говорил с трудом, губы едва шевелились, лицо было чужим, холодным и бесчувственным, как маска.
— Ты не приходишь ночевать.
— У меня дела. Разве у меня не может быть дел?
— Но ты хотя бы сказал. Что за дела? Я бы помогла.
— Нет, спасибо. Справлюсь сам.
Неужели, это он? Ее Коля, Колька, Колечка, самый нежный, самый ласковый? Быть того не может. Словно его заколдовали, превратили в чудище. И вот — он смотрит мимо нее. Куда?
— Если завтра ничего не изменится, я забираю заявление. — Ольга сказала, и почувствовала, что умирает.
Как она будет без него? Неужели судьбе не хватит Игоря? Неужели нужно еще одно наказание? За что, за что?
Николай криво улыбнулся. Он теперь всегда так улыбался, общаясь с Ольгой.
— Ты делаешь из мухи слона. Собственно, в чем причина?
— Причина в том, что я собиралась замуж за другого. — Она повернулась и пошла.
Ровная, прямая спина, пряди высветленных волос на макушке. Лица ее он не видел, но знал, что она плачет. Знал, и чувствовал себя мерзавцем. Он был болен Ксюшей. И выздоравливать не собирался.
Лучше просто не смотреть вслед уходящей Ольге. Думать о том, что будет сегодня вечером и ночью. Произносить про себя заветное имя. Видеть глаза — яркие и прозрачные, как у фарфоровой куклы. И рот, как у куклы, и ресницы. Только бы не разбить, не сделать ненароком одно неосторожное движение, не растрепать золотистые кудри, не стереть розовый румянец с матовых щек!
Пальцы Николая сжались в кулаки. Он резко развернулся и скрылся за дверью спортзала.
Ольга зашла в кабинет. Глаза красные от слез, губы дрожат.
— Все кончено. — Она упала на кушетку.