— А он считает, что я зря выбрал тебя. Вы квиты, — ровно отвечает Гастон.
Так и вижу привычно невозмутимую мину Гастона — даже голову поворачивать не нужно.
— Это другое!
— Нет, это то же самое. И точно так же не имеет значения, потому что я не собираюсь разводить демократию и интересоваться мнением всех и каждого.
Заметьте, он все еще не кричит. Со вздохом откладываю пудру и берусь за тюбик с тушью. Обмакивая кисточку в краску, я пытаюсь вспомнить хоть раз, когда Гастон выходил из себя. Результат нулевой.
— Но я хотя бы никого не убиваю и никому не угрожаю! — огрызаюсь, чтобы хоть что-то сказать и уже подношу кисточку к ресницам, как вдруг слышу стремительно приближающиеся шаги.
— Что ты сказала? — шепотом спрашивает Гастон. — Только тихо.
Сначала я не понимаю причину для беспокойства, а потом догадываюсь, что Гастон понятия не имеет об угрозе Лео в придорожном кафе.
— Он сказал, что собирается следить и докладывать обо всех моих телодвижениях не только тебе, но и комиссии. Лишь бы у него самого не было неприятностей. Я думала, что ты знаешь или что сам ему это поручил.
— Да? — спрашивает Гастон насмешливо. — А с чего бы? Члены комиссии со мной поддерживают связь только потому, что не видят замены нашей команде. Если эти люди добьются изменения порядка представления улик в суде или хотя бы выдачи ордеров, и в нас не останется надобности, амнистии нам не подпишут. Всех в рядок посадят на электрические стулья. И меня, как самого осведомленного, — первым.
Его слова приводят меня в шок. Я как-то не задумывалась о том, каково приходится в команде самому Гастону, а результат не особо утешительный. Как я уже сказала, стоит появиться рядом с нашим куратором, как твои звонки, переписки, банковские операции — все начинает проверяться. Я не параноик — комиссия и не пытается скрывать свое вмешательство, — но Гастон живет в этом постоянно. Интересно, он привык, или все еще сходит с ума? Контролировать каждое слово, фильтровать контакты… Я бы так не смогла. Да никто не смог бы. Наверное, Гастон здесь — в Мичигане — как в отпуске. Во время проекта хотя бы безопасный сценарий имеется. Не то, что в жизни…
— Значит, с Лео надо быть осторожнее. Я учту, — говорю, на этот раз даже не пытаясь отвести глаз. — Гастон, — зову, решившись. — Так ты все-таки из нас или нет?
— Из вас это из кого? — уточняет он насмешливо. — Если хочешь спросить, сделай это прямо.
— Ты из… осужденных?
— А ты как думаешь?
А я еще — дурочка — надеялась, что он расскажет.
— Я думаю, — отвечаю, разочарованно отворачиваясь к зеркалу и наклоняясь, чтобы, наконец, накрасить ресницы. — Что комиссия не доверила бы осужденному и цирковых мышей!