Мужчина отказался открыть глаза, хотя мог ощущать свет, пробивающийся сквозь окно. Наступило утро.
Тиффани начала говорить, запинаясь, потом выбралась из постели. Вот оно. Поспешный уход. Сглотнув сквозь боль в горле, он поднял голову, наблюдая, как она босиком пошла в ванную.
Побежала вода, и девушка вышла, держа пластиковый стаканчик.
– Вот, выпей. Ты, кажется, горишь, – ее глаза впитывали его дрожащий вид, а внутри он взвыл, что был увиден таким слабым. Меньше, чем мужчина.
Даже когда он попытался остановиться, непрошеные слова вышли из его рта.
– Мне не нужна, твоя чертова вода. Не нужно, чтобы ты смотрела на меня, как на ребенка. Просто хочу, чтобы ушла, а я мог одеться и уйти домой. Твоя ночь секса с инвалидом закончилась, поэтому можешь чувствовать себя лучше, вернутся в свою жизнь, помогая раненым ветеранам страны. Может быть, можешь начать благотворительность и трахаться с ними по одному зараз. Теперь эту услугу стоит раздавать, – она дернулась назад, как если бы он ударил ее, и боль затенила лицо, что подействовало на него как удар. Ее выражение ожесточилось, и Тиффани плеснула в него стакан холодной воды. Она расплескалась по его груди, пропитывая кровать. Его гнев исчез от шока ледяной воды, и стыд переполнял его за грубые слова. – Тиффани, послушай, я...
– Пошел ты нахрен, Мэтт. Иногда я думаю, что все мужчины одинаковы. Вы все чувствуете необходимость наброситься на женщин, когда чувствуете себя неуверенно, – она замолчала и смахнула слезы. Ее вид разрывал его сердце. Черт возьми, он был не лучше, чем тот, мужчина, который плохо обращался с ней. – Ну, я в тебе не нуждаюсь. Ни в ком не нуждаюсь. Удачи с твоими ногами.
С прямой спиной, она схватила одежду и вышла из спальни. Дверь захлопнулась за ней, вторя выстрелу. За долю секунды, он вернулся в бой. Затем потряс головой и вернулся к настоящему.
И женщине, которая только что ушла от него.
– Тиффани! Подожди! – крикнул Мэтт, карабкаясь, чтобы встать с кровати. Его стул переместился прямо рядом с ним, примерно в трех футах от него. Стремясь дотянуться до него, он потерял драгоценное время, когда его пальцы соскользнули с подлокотника. Он наклонился вперед, упав с постели в процессе.
Голый, лежащий на ковре, ярость объяла его, как давно потерянного друга. Как смеют ноги подвести его в такой важный момент? Как он посмел упасть на пол, как рыба, выброшенная из воды?
– Сукин - сын! – взревел он, когда по-армейски полз дюйм за дюймом к креслу. Когда добрался до него, Мэтт обернул пальцы вокруг прохладной стали и подтянулся на сиденье. Задыхаясь, покатил к двери, на этот раз торжествующий над его бесполезными конечностями.