Даниил прискакал в Коломенское разгорячённый и возбуждённый. Слетев с кобылицы, он побежал искать Катюшу, но нашёл её рядом с отцом и батюшкой Питиримом, и всё, что приготовился сказать, пришлось отложить на потом. Все они были в саду и вместе с работными людьми чистили дорожки, обрезали кусты. Даниил заметил сосредоточенность Кати: она собирала граблями прошлогоднюю листву и, увидев Даниила, лишь на миг оторвалась от дела, улыбнулась ему.
— А найдётся ли мне дело? — спросил Даниил, подойдя к Кате.
Её лицо разрумянилось, на лбу выступили капельки пота. Было видно, что она работала с усердием. И в какое-то мгновение у Даниила появилось желание, даже что-то похожее на жажду, подойти к невесте и обнять её. Но нет, он не осмелился нарушить благонравие в их отношениях и лишь взял у Кати грабли и принялся сгребать листву.
— Ты прямо со службы и, поди, голодный, — сказала она. — А мы только что из-за трапезы.
Катя была в лёгком летнике, который облегал её стройную фигуру, и Даниил украдкой полюбовался ею. «И какая же она манящая», — мелькнуло у него.
— Да нет, я не голоден. Дома забежал в поварню и перекусил, — ответил он, не желая покидать невесту.
Тут к ним подошёл Фёдор Григорьевич.
— Ладно уж, оставьте работу. Доченька, ты знаешь, как накормить молодца, вот и веди его к дворецкому.
— И то верно, батюшка Фёдор. А он говорит, что сыт, да как ему верить?
Даниил и Катя покинули сад. В пути первой заговорила девушка:
— Как хорошо здесь! Вот предложили бы мне остаться птичницей или за садом ухаживать, и я бы осталась.
— Тут жить не хлопотно, когда царя нет. А когда он приезжает сюда потешиться, не приведи Господь. Ни приближённым, ни дворовым покоя нет. Собакам и медведям здесь вольнее, чем любому человеку.
Во дворце Даниил и Катя нашли дворецкого Фёдора Черемисинова.
— Низкий поклон тебе, батюшка Фёдор, и здравия. Сказывают, что я голоден, так уж покорми меня.
Дворецкий улыбнулся. Он был одних лет с отцом Даниила. Вместе при дворце многие дела правили, и сыновей Адашевых Черемисинов уважал.
— Идём, голубчик, в поварню, там и поснедаешь. И ты, доченька, иди с нами, всё занятнее будет.
Как завечерело, Даниил и Катя ушли к реке. Здесь она была шире, чем в Москве. На берегу уже поставили уютные беседки. И даже купальню успели восстановить после зимы. Катя шла впереди, словно нацелилась на что-то. Она вошла в беседку, в которой можно было посидеть, укрывшись от посторонних лиц, а самой видеть всё в округе. Усевшись на скамью, она и Даниила попросила сесть, но не рядом, а напротив. Она долго молчала и смотрела на Даниила. Он чувствовал, что у Кати есть некое желание выговориться, и тоже молчал, терпеливо ожидая, пока она обретёт мужество. И дождался.