Вглядываясь в лица егерей, Николай Николаевич прошёл вдоль строя.
— Предстоит серьёзное дело, братцы. Требуется команда в десять удальцов. Есть ли желающие?
— Что там желающие! Назначайте, на кого глаз пал, — послышались голоса. — Каждый готов!
— Дозвольте мне, — вызвался рыжеусый корнет Журин.
— Хорошо, пойдёте старшим.
— А почему он? Я тоже согласный, — подал голос унтер Баландин.
— И я… и я…
— Пойдёт Журин. Он первый дал согласие, — объявил Раевский. — Ему определять команду. Ружья в дело зря не пускать, — продолжил он, — стрелять в крайнем случае. Действовать втихую. Без пленного не возвращаться, и чтобы был офицер.
— Всё сделаем, как требуете, — отвечал Журин.
Шлёпая копытами по грязи, кони со всадниками скрылись во тьме.
Ожидая возвращения разведчиков, Раевский не мог заснуть. Он вспомнил о письме, которое вечером доставили из главной квартиры, и развернул помятый лист.
Писала жена Софья Алексеевна. Он представил её миловидное и такое желанное лицо. Вспомнил сыновей: двенадцатилетнего Александра и шестилетнего Николая, толстощёкого, подвижного. Вспомнил дочерей: старшую дочь Екатерину, которой недавно исполнилось десть лет, и младшую, любимицу генерала, годовалую Машутку.
Команда охотников возвратилась под утро.
— Разрешите доложить: приказание ваше выполнено, — отрапортовал Журин. Его уставшее лицо светилось. — Капитана схватили! Насилу приволокли.
— Как же получилось?
— Сноровка помогла: подобрались поближе, прошли французские посты — и схватили. Вы же приказывали взять офицера…
На допросе пленный поведал, что его взяли, когда он на минуту вышел из дома. А дом находился в середине расположения батальона. Непонятно только, как удалось его схватить.
Пленного поспешили доставить к Багратиону. Князь сам допрашивал его. Переводчиком был Николай Николаевич.
— Прежде спросите, кто он таков, из какого полка, кто начальник?
Офицер ответил, что он капитан Жюно и что его полк входит в корпус, которым командует маршал Мортье. Корпус собирался с утра выступить в сторону Ландсбрега.
— Зачем? — насторожился Багратион.
— Чтобы продолжить путь к крепости Кёнигсберг.
Багратион потребовал карту, взглянул на неё и отложил.
— Что ему ещё известно? Справляйтесь даже о мелочах.
Но капитан сообщил совсем не новость: вместе с корпусом Мортье туда же направляется и корпус Даву.
— Немедля отправьте француза к главнокомандующему Беннигсену, — распорядился Багратион.
Когда пленного увели, он, глядя на карту, сказал:
— Нужно решительно наступать! Тогда удар придётся как раз по тылу неприятеля. Вот случай, о котором можно лишь мечтать!.. Впрочем, Беннигсен не решится на такой шаг. Суворов не упустил бы шанса.