— Надо наконец закончить кровопролитие, пора нам помириться… Мне нечего делать в России… Если император Александр желает мира, то ему только стоит известить меня об этом: я пошлю одного из моих адъютантов, Нарбона или Лористона. Мир немедленно будет заключён. Но если он желает продолжать войну, то и я буду продолжать. Тогда мы пойдём на Петербург, и этот город испытает участь Москвы.
Наполеон пообещал капитану пропуск на выезд из Москвы, если тот, устроив свои дела, отправится в Петербург.
— Но к императору меня не пустят, — заявил Яковлев.
— А вы обратитесь к обер-гофмаршалу Толстому. Он человек порядочный. Или же велите камердинеру доложить о вас императору, а может, и сами постараетесь увидеть его во время ежедневной прогулки.
— Нет, нет! Это невыполнимо. К императору меня не допустят, — повторил капитан.
— Тогда я напишу царю письмо и поручу вам его передать.
В тот же вечер Наполеон написал письмо императору Александру.
«Государь, брат мой… Великолепной красавицы Москвы больше нет… Это деяние отвратительно и бесполезно. Вы хотели лишить меня источников снабжения армии? Но они находились в погребах, куда огонь не добрался. Разве допустимо разрушить один из красивейших городов мира, создававшийся веками, ради столь ничтожной цели! Из гуманных соображений и в интересах Вашего величества и этого великого города я взял его под свою опеку, когда русская армия его покинула. Следовало бы по крайней мере оставить там органы власти и полиции, как было в Берлине и Мадриде и дважды в Вене. Так поступила Франция и в Милане, когда туда вошёл Суворов. Невероятно, чтобы Вы сами, с Вашими принципами и с Вашей душой дали согласие на эти мерзости, недостойные великого народа и его властителя.
Увезя пожарные насосы, оставили в городе 150 пушек… Я пошёл войной на Ваше величество, не тая на Вас злобы. Несколько строк от Вас до либо после последнего сражения остановили бы моё продвижение, ради Вас я даже захотел бы избежать вступления в Москву… Если в Вас осталось хоть что-то от прежних дружеских чувств ко мне, Вы воспримете это письмо с приязнью. Во всяком случае, Вы должны быть благодарны мне за то, что я ставлю Вас в известность о происшедшем».
Прошло две недели, но Наполеон не получил на своё письмо никакого ответа. Тогда он решил искать мир другим путём.
Как вспоминал генерал его свиты Коленкур, в сентябре Наполеон предложил ему попытаться ехать в Петербург. Генерал отказался, заявив, что эта миссия совершенно бесполезна.
«Видя, что ему не удастся меня уговорить, император сказал: