Павел выждал.
— Так говорил ли ты с самим Лопухиным? Упомянул ли насчёт переезда в Петербург?
— Как вам сказать? Разговор был, но не обстоятельный, так, на ходу.
Турок хитрил. С Лопухиным он говорил с глазу на глаз, без свидетелей. Он спросил тогда сенатора, известно ли ему о чувствах, какие питает император к его дочери.
— Нет, Иван Павлович, о том понятия не имею, — прикинулся простаком Лопухин. — Разве государь имеет виды на Анну?
— Именно так, Пётр Васильевич. Вы можете стать обладателем богатства, осчастливить дочь и себя тоже. И я готов вам помочь в этом.
Лопухин понял, к чему клонит царедворец, и, конечно же, ответил согласием.
— Предстоит ваш переезд в Петербург, Пётр Васильевич. Так желает государь. Вам будет предложена должность. Какая? Сказать не могу. Но я при случае замолвлю о вас доброе слово. А вы, Пётр Васильевич, когда станете в силе, припомните моё старание.
Союз с Лопухиным был Кутайсову необходим потому, что у него возник замысел сосватать младшую дочь Лопухина Екатерину за своего сына. Получится заманчивая, почти родственная близость: Анна Лопухина — любовница императора, а её сестра — жена сына Кутайсова.
Улучив момент, когда цирюльник отвёл от лица бритву, Павел сказал:
— Я уполномочиваю вас, Иван Павлович, на серьёзный разговор с Лопухиным. Вы должны убедить его в необходимости переезда семьи в столицу. Он ни в чём не будет иметь отказа. Это для меня очень важно.
— Лопухин, конечно, будет польщён предложением, но вот его жена… Она не захочет терять ухажёра.
— Графа Уварова? Так я распоряжусь перевести и его.
— А найдётся ли в столице достойное место для Лопухина?
Павел дёрнулся в кресле и отстранил от лица руку с бритвой.
— Что-о? Торговлю он вздумал со мной устраивать? Или, может быть, это ваше измышление?
— Нет, государь, нет! Он так не говорил. Просто мне казалось, что он так подумал.
— Предупреди, что, если ответит отказом, увезу Анну и без его согласия. — Павел перешёл на привычное для себя обращение. — Повстречай и так передай!
— Всё сделаю, ваше величество, — поторопился заверить его в своей преданности Кутайсов и дунул изо всех сил одеколоном из пульверизатора.
Павел зажмурил глаза, задохнулся, хотел что-то сказать, но на лицо упала салфетка.
— Пожалуйте-с… Вы в самом лучшем виде, мой государь.
Императрица Мария Фёдоровна узнала о готовящемся переезде семьи Лопухиных в Петербург от Кутайсова. Раздосадованная, она написала Анне резкое письмо с требованием не предпринимать такого шага, пугала последствиями.
Письмо, однако ж, до Анны не дошло — перехватили и через Кутайсова передали Павлу. Тот пришёл в бешенство.