— Австрийский совет не указ русскому фельдмаршалу. Поступай, как сочтёшь нужным.
— И ещё: дозвольте принять на службу офицера Ставракова. Очень способный человек и для меня нужный.
— Каким чином определить?
— Хотя бы штабс-ротмистром.
— Не возражаю. Если будет необходимо со мной говорить, то в любой час готов принять. А с выездом в Вену поспешай.
Через два дня Александру Васильевичу в знак особых заслуг вручили орден Святого Иоанна Иерусалимского, а ещё через два дня он выехал в Вену, чтобы оттуда направиться к шедшим в Италию русским войскам.
Прощаясь, Павел обнял Суворова и напутствовав его словами:
— Веди войну, генерал, по-своему, как умеешь.
Но не успел Суворов доехать до российской границы, как к генералу Герману, корпус которого шёл в Италию, помчался фельдъегерь с письмом от императора. В письме повелевалось строго наблюдать за Суворовым, не допускать от него действий «во вред войск и общего дела, когда он будет слишком увлечён своим воображением, могущим заставить его забыть всё на свете… Хоть он и стар, чтобы быть Телемахом[12], но не менее того вы будете Ментором, коего советы и мнения должны умерять порывы и отвагу воина, поседевшего под лаврами».
Павел оставался самим собой.
Двадцатитысячный русский корпус ещё в начале весны начал выдвижение к северной области Италии, где россиянам предстояло совместно с австрийскими войсками изгнать из Ломбардии оккупировавшие её французские части.
В составе корпуса имелись казачьи полки, одним из которых командовал полковник Андриан Денисов.
Впереди показалась россыпь домов с двухбашенной колокольней храма.
— А ну, братцы, приободрись! Прочистите глотки, — обернулся Денисов к казакам. — Семерников, твоей сотне начинать.
— Это мы зараз, — ответил сотенный. — Акимкин, запевай!
Над колонной взлетел по-юношески звонкий голос:
Из-за лесу, лесу копий и мечей,
Едет сотня казаков-лихачей.
И тотчас пока нестройно отозвался хор хрипловато-простуженных голосов:
Ой, едет сотня казаков-лихачей,
Попереди командир молодой.
Цокот копыт о булыжник мостовой городка и песня подняли спавших обывателей. С треском распахивались окна, не отошедшие ото сна люди с удивлением вглядывались во всадников, пытаясь разгадать, что за войско появилось в их тихом городке.
Денисов ехал впереди колонны. Под ним горячился поджарый жеребец, играл сильными ногами, ронял с губ кружевную пену.
За командиром, стараясь держать равнение, скакали всадники. На них были тёмно-синие куртки, барашковые шапки, многие бородаты, у иных в ухе серьга. Мерно колыхался частокол пик с холодно поблескивающими наконечниками.