— Ты говорил, что после выпускного уедешь туда, — вставила я.
Он нахмурился. Припарковал машину к обочине и повернулся ко мне, улыбнувшись, но как-то грустно.
— Тебя это расстраивает?
И что прикажете на это отвечать? Признать, что мне нужны наши отношения, и я не хочу, чтобы они имели заведомо определенный конец? Но ведь пока нет никаких отношений.
— Уезжаю, но только учиться, — продолжил он, не дождавшись моего ответа. — Знаешь... я бы, наверное, хотел, чтобы тебя это расстраивало. Это было бы как признание. Хотя это и нечестно по отношению к тебе... Но вряд ли мы оба хотим только из-за этого держаться друг от друга подальше, ведь так? — я все же кивнула. — Во-первых, у нас есть пять месяцев. Пять месяцев, чтобы жить! Да и потом, пока неизвестно, что будет. Если у нас с тобой все получится, то мы найдем выход. В самом крайнем случае, я там после университета жить не собираюсь. Я бывал у матери и уже раньше точно решил для себя, что вернусь потом обратно. А с тамошним образованием у меня тут, мягко говоря, очень неплохие перспективы. Лучше быть первым в деревне, чем вторым в Риме. То есть максимум через пять лет я все равно вернусь.
Неужели он всерьез строит планы на будущее, включая вероятность того, что и я там могу быть? А если и мне подумать, что будет, если дать нашим отношениям шанс? Пять лет! Не те жалкие пять лет разницы в нашем возрасте, а настоящие мучительные долгие пять лет. Пять лет сначала разрывающих психику телефонных звонков и переписок в соцсетях, потом постепенного осознания, что жизнь продолжается, и рано или поздно — отвыкания и удаления из памяти того, что между нами было. Неправильно — того, что между нами будет. Какая пустота в голове...
Он наклонился ко мне и пальцем зацепил локон, упавший на лицо.
— Но если вдруг ты решишь, что нам эти пять месяцев не нужны, то просто скажи. И я больше никогда не подойду к тебе.
И вдруг я ясно поняла — вот этого я точно не хочу! А то, что случится через почти полгода, только тогда и будет требовать моего осмысления! Будем жить только сейчас. И даже сейчас остается слишком много но:
— Дим, ты мой ученик.
Он закатил глаза:
— А я-то надеялся, что мы уже пережили этап "Ты мой ученик, что ты себе позволяешь, малолетка, я для тебя слишком старая, а ты для меня слишком сногсшибательный".
Я не нашлась, что ответить, а Дима неожиданно заявил:
— Пошли играть в дартс! Мы как раз почти приехали.
Во что?! Пока я хлопала глазами и находила соответствующие слова, он завел мотор и буквально через пару минут остановился возле какого-то бара. Помог мне, ошеломленной, выйти и зажав мою ладонь в своей, повел внутрь. В помещении народу было не очень много, все же воскресный вечер. Люди сидели за деревянными столами и пили пиво, приглушенно звучала довольно тяжелая музыка, некоторые играли... в этот самый дартс: парами или большими компаниями столпившись возле мишеней, которых вдоль периметра зала было развешено около десятка. Дима направил меня к свободной и усадил за столик, стоявший ближе всего. Не успела я как следует оглядеться, как он уже купил две кружки пива и сел напротив.