За этими размышлениями я подошла к Гречанинникову, который стоял там же, где я оставила его.
— Замерзли, наверное, Виталий Александрович? — спросила я его.
— Да, в общем-то, свежо здесь, — признался Гречанинников.
— Это моя вина, — сказала я. — Заставила вас ждать меня на ветру.
— Не беспокойтесь, — ответил друг Златопольского. — Сейчас пойду в какой-нибудь бар, закажу коньяк и быстро согреюсь. Составите мне компанию?
— Насчет коньяка — нет, я же на работе. Но вот от горячего кофе не откажусь.
— Решено! Пойдемте в бар ресторана «Сапсан». Кофе там готовят отменный.
Мы с Гречанинниковым довольно быстро дошли до ресторана. Здесь я была впервые и с интересом огляделась. Все было на высшем уровне, как и полагается на курортах такого уровня. Из зала доносилась приятная негромкая музыка. Мы сразу прошли в бар. Я заказала себе кофе, а Гречанинников — пятьдесят граммов коньяка. Вскоре передо мной уже дымилась чашка с кофе. Коньяк другу Златопольского принесли еще раньше. Я не спеша принялась пить кофе, Гречанинников же выпил всю стопку сразу и заказал еще столько же. Я с некоторым удивлением посмотрела на него.
— Что вы так смотрите на меня, Татьяна? — Друг Златопольского, видно, уловил мой взгляд.
— Простите, это, конечно, не мое дело, но…
— Не извиняйтесь, Татьяна, — Гречанинников махнул рукой, — я не спиваюсь, нет. Просто действительно я замерз и вообще. Настроение хуже некуда.
— Это из-за того, что погиб Иван Борисович? — спросила я.
— Да, это главная причина, почему я так расклеился. Все-таки мы были знакомы с Иваном не год и не два. Нас связывает многое, поверьте. Теперь вот Ивана нет. Никак не могу к этому привыкнуть. А что касается пребывания здесь, на курорте, так наша компания держалась благодаря Ивану. Он умел сплотить людей, даже самых, казалось бы, несовместимых. У него это получалось, наверное, был особый талант. Он все время шутил, смеялся. Обстановка постепенно стала вполне непринужденной. Даже Вероника несколько попритихла и перестала шипеть и выпускать яд. А сейчас…
Он не договорил и замолчал.
— Да, Татьяна, — вдруг снова заговорил Гречанинников. — А что это за женщина, с которой вы разговаривали?
— А вы лично никогда с ней не встречались, Виталий Александрович?
— Нет, не видел раньше.
— Странно, — сказала я. — Эта женщина — некая Елизавета Максименкова. Она сказала, что была любовницей вашего друга, что у них был общий ребенок, но он умер.
— Да что вы говорите! — воскликнул Гречанинников. — Я ничего об этом не знал.
— Она по профессии журналистка, — продолжала я. — Сфера ее интересов и, соответственно, деятельности весьма специфическая: она собирает великосветские сплетни, чтобы потом опубликовать неприглядные факты из жизни известных людей. Однако она считает, что просто занимается журналистскими расследованиями, а не копанием в грязном белье.