Жан-Марк пожал плечами, давая понять, что так оно и было. Неожиданно Тевене рассердился. Он заговорил тоном директора школы, распекающего непослушного ученика:
— Не считаете ли вы, молодой человек, что пришло время говорить серьезно. Этот искалеченный труп…
— О, нет, нет! — застонал Жан-Марк.
— Этот искалеченный труп ставит вас в серьезную, даже трагическую ситуацию. Если двадцатитрехлетний парень становится любовником тридцатипяти-тридцатишестилетней женщины, это их дело! Оба совершеннолетние, особенно она. Но что нам пользы от ваших рассказов о совместных планах на будущее, раз ваша любовница не может этого подтвердить? Какие у вас доказательства?
— На Рождество он прислал семье ее фотографию, — мягко вмешался Сенвиль. — Она у меня с собой вместе с документами, господин комиссар.
— И это вовсе не старый снимок! — выкрикнул Жан-Марк, весь дрожа. — Посмотрите на него, вы сами убедитесь, как она была красива!
Тевене взглянул на фотографию.
— Это не доказывает, что вы хотели на ней жениться.
— Клянусь, она этого хотела.
— Она хотела!
— И я! И я тоже!
— А откуда нам знать, не руководствовались ли вы корыстными соображениями? Женщина, которая старше вас больше чем на десять лет…
— Я никогда не взял у нее ни гроша! Клянусь вам! Можете собрать сведения о моей жизни в Париже. Я остановился в гостинице «Марсель», хозяева — супруги Беда.
— Можете на нас положиться, — ответил Тевене. — А зачем вы вводили в заблуждение своих близких, говоря о «молодой девушке»? Зачем вы скрывали от них ее адрес?
— Я не скрывал ее адреса, просто это вылетело у меня из головы. К тому же меня не спрашивали. А что до «молодой девушки»… Да, это была ложь! Родители думали, что я обручился со своей подругой детства…
— Речь идет об Огюсте Шенелон, — вставил Сенвиль, — дочери ювелира с площади Селестен.
Тевене кивнул. Жан-Марк продолжал:
— Чтобы совсем их не разочаровывать, я написал «молодая девушка». Теперь я собирался им все объяснить. Конечно, лучше было сразу написать правду. Моя бабушка…
Сенвиль откашлялся. Тевене взглянул на него и спросил Жан-Марка:
— Вы ее боялись больше всех?
— Да, — ответил Жан-Марк. У него сорвался голос. От бессонницы, страдания и страха он выглядел как пьяный. — Я устал! Я так устал! У меня голова лопается. Господин комиссар, отпустите меня, пожалуйста, домой! Я хочу лечь.
— Очень жаль, — невозмутимым тоном ответил Тевене. — Но мы не можем на этом остановиться. Париж требует от нас мельчайших подробностей того, как этот чемодан попал к вам в ваши руки.
— Я уже все сказал! Абсолютно все.