В «спальном помещении» никого не было – заговорщики выгнали всех хиви под предлогом влажной уборки. «Зольдатиков» мигом подхватили за руки и ноги, отволокли в подсобку и стащили кители. Их тут же напялили на себя Доржиев и Подало. Каски на голову, «маузеры» в руки – «Дойчланд юбер аллес!»
Хан не слишком смахивал на немца, но кто будет приглядываться? Хиви всегда старались держаться в стороне от фрицев, а унтер… С ним будет отдельный разговор.
– Пошли.
Тимофеев зашагал к выходу из барака, Цирендаши с Остапом держались позади него. Жорож с Паленым к этому времени должны уже маячить поблизости от «Опеля».
– А пропуск? – спросил Виктор, не поворачивая головы.
– А унтер уже все пробил, и печать в комендатуре шлепнул, – сказал Доржиев. – Он первым вышел и послал… этих.
– Понятно.
Тимофеев с самого утра был на взводе, напряжение натягивало нервы и сковывало мышцы. Пальцы дрожали, как у похмельного, зубы постукивали, сердце колотилось.
Сейчас все решится. Или они выиграют, или проиграют.
И переиграть не получится, больше им шанса не представится. Просто потому, что сегодняшний провал тождественен смерти.
Не получится ничего – их поймают и расстреляют. Или убьют при попытке к бегству. Так что выбор невелик.
А выиграть так хочется!
Уйти с этого «скотного двора». Никогда даже не вспоминать бесконечные допросы в «Сатурне». Не видеть эти проклятые арийские рожи!
А «Опель» все ближе…
Унтер-офицер стоял около кабины, лениво затягиваясь сигареткой и вертя в пальцах раскрытую пачку «Империума».
Неподалеку курил водитель. Сдвинув пилотку на макушку, он лениво обходил грузовик, пиная скаты носком сапога.
Заметив «зольдатиков», ведущих «Бользена», унтер жадно затянулся в последний раз, хотел было выкинуть окурок, но тут к нему на полусогнутых, растягивая губы в умильной просительной улыбке, приблизился Николаенков, бормоча:
– Битте, битте… Раухен…
Скривившись, унтер щелчком отправил чинарик Жорожу – тот метнулся его поймать и оказался совсем рядом с немцем.
Николаенков провел молниеносный удар щуплому унтеру в висок. Того, уже мертвого, отбросило к машине, но Виктор не дал ему упасть.
Тут же нахлобучив фуражку себе на голову, Тимофеев передал тушку немца Жорожу. Быстро стянул ремень и китель, напялил на себя и залез в кабину.
Если бы кто раньше сказал ему, что он сможет проделать все настолько быстро – за какие-то секунды! – то Витька не поверил бы. Уже сидя на переднем сиденье, он выдохнул.
На сиденье лежал «шмайссер» унтера.
Пригодится в хозяйстве…
Тут же за руль уселся Остап и завел двигатель.
– А… – начал Тимофеев.