- А как же Пелагея? – взволнованно спросила Виктория.
- А что Пелагея? Я просто донор, это только ее ребенок…
- Димочка, я так рада! – возликовала она, и тут же поправила себя: – Мы рады! Я знала, что в конечном итоге мы будем вместе очень-очень счастливы! У нашего ребеночка будет и мама, и папа, – а это не может не радовать! – на каждое произнесенное слово, Билан устало закатывал глаза, отмечая, какая бы из нее получилась хорошая актриса. На протяжении десяти минут Виктория говорила о “ребенке”, о том, что им столько нужно сделать до рождения малыша, а тот факт, что через четыре месяца, как бы он должен появиться на свет, ее нисколечко не смущает. – Я так и знала, что Пелагея не сможет оставить ни в чем не повинного ребенка без отца!
- А вот ты и прокололась, дорогая, – усмехнулся Дима, немного поерзав на месте, ища удобную позу. – А теперь скажи мне: какого хрена ты наплела всю эту ерунду Поле? Ты можешь понять, что я тебя не люблю, а?! Или твой мозг уже не в силах воспринимать адекватную информацию? Ты мне нафиг не нужна, усекла? Прекращай совать свой поганый нос в мою семью!
- Да какая к черту семья? Она тебя не любит, Билан! Она отпустила тебя, когда я сказала ей, что беременна! Ты ей на фиг не нужен, а Пелагея, по-моему, была рада тому, что наконец избавится от тебя! – понимая, что сейчас Виктория начнет оскорблять беременную девушку и его, Дима сбросил вызов. Он с трудом сдерживался, чтобы не запустить телефон в стену, а Светлана Геннадьевна ошарашено сидела на месте, буравя взглядом настенные часы. Услышанное никак не хотело здраво складываться в голове.
- Светлана Геннадьевна, скажите, зачем? – прервал глухую тишину мужчина. – Зачем она все это делает? Из-за нее я столько всего наговорил Поле, обижал ее! Я до сих пор не понимаю, как у меня вообще язык повернулся что-то ей сказать!..
- Дим, ты прости меня за личный вопрос, но… Какие у вас отношения с моей дочерью?
- Честно? Я не понимаю… – он пожал плечами. – Я не знаю, что чувствует ко мне Поля, но зато я знаю, что безумно люблю эту глупышку! Эти несколько дней, когда со мной жила Пелагея… Мы были с ней настоящей семьей, ждущей скорого пополнения в уютном семейном гнездышке. А потом приехали вы, и она уехала. Теперь мой дом потерял всякий смысл: там стало так пусто и одиноко, весь этот комфорт и уют, принесенный Полей, тоже испарился. Больше никто не капризничает по поводу и без, не совмещает несовместимые продукты, не гоняет меня туда-сюда по магазинам в первом часу ночи. Там теперь находиться неинтересно. Совершенно.