- Радуйся, что ты беременна и отмазалась от купания в пруду таким вот легким способом!
Она извивалась, пытаясь выбраться из Диминых рук, но он прижимался к ней крепко, не давая пошевелиться. Поля вцепилась пальцами в мокрую футболку мужчины, если оттолкнуть его не получилось, то певица сама попятилась назад, а он следом, их лица оказались на опасно близком расстоянии. После долгого, изучающего определенные черты лица взгляда, вновь ощущая его уверенные собственнические объятия и желание поцеловать, Пелагея летела с высоты в пропасть. Но было уже все равно. Нет, не так. Ей это нравилось – самое лучшее ощущение на свете. Хотя на другом краю сознания возникали пугающие очертания мыслей: если она его поцелует и ничего не почувствует, то все иллюзии вмиг развеются. Поля сойдет с ума, ведь такой теплой дружбы уже не будет. Она сама уже не будет прежней Полей. Никогда.
- Дим... – нарушила она затянувшуюся паузу, брыкания в мужских руках тоже давно прекратились.
Молодой человек внимательно посмотрел на нее, на лице отразилось изумление, через миг сменившееся широкой улыбкой.
- Что?..
- Мне холодно, может, отпустишь?.. – жалобно попросила Пелагея, почувствовав, как дышать становиться легче, а хватка Диминых рук заметно ослабла. – Спасибо, – она благодарно улыбнулась и, встав на носочки, поцеловала Диму в уголок губ.
- Попробуй это печенье, – Пелагея томно взмахнула пушистыми ресницами, – оно очень вкусное! Нам с Мией понравилось, – молодые люди сидели около пруда, Дима обнял девушку, а она, откинув голову назад, смотрела на чистое небо, лишь изредка встречаясь глазами с мужчиной.
Расположившись поудобнее, Дима и Поля разговаривали обо всем на свете: начиная вчерашним приездом в дом родителей Билана, заканчивая сегодняшним пикником. Пелагея призналась, что очень скучала по маме Нине, и за эти четыре года в их жизни, на ее взгляд, практически ничего не изменилось. А Билан начал беспокоиться: вдруг во время столь близкого общения мама проговорилась Диминой “невесте” о свадьбе, о которой и речи никогда не было. Ну, раз Поля еще не стерла своего друга в порошок, значит, Нина Дмитриевна ничего не спрашивала и ничего не говорила. Мужчине не хотелось обманывать возлюбленную, но и сказать правду он тоже не решался. Хуже всего было то, что Дима понимал: когда ложь раскроется, Пелагея и видеть его не захочет.
- ...Значит, ты постоянно, когда обижался на родителей, убегал сюда?..
- Да, – он кивнул, широко улыбнувшись. – Мне было четыре года, когда я вместе с Ленкой, старшей сестрой, нашел это место. Здесь я провел практически все грустные и веселые моменты своей жизни: обижался на маму или папу, а потом, посидев немного под этим деревом, успокаивался и шел просить прощения. Искал какого-то вдохновения, ответы на определенные вопросы, а теперь сижу здесь с тобой.