Мари не чувствовала себя опасной, скорее неуверенной… Ее план почти провалился, и сейчас ей предстояло изображать невесту Джанни Коретти и жить в его доме.
— И как долго вы этим занимаетесь? — спросил Джанни.
— Занимаюсь чем? — вынырнула она из своих мыслей.
— Этим. — Он взмахнул рукой, обводя ею маленькую комнату. — Путешествуете по Европе, останавливаетесь в местах, подобных этому, преследуя мою семью?
— Пару месяцев.
Его бровь поползла вверх.
— И вы можете позволить себе всю эту… роскошь? Должно быть, работать в сфере безопасности в Америке прибыльно.
Мари взялась за ручки сумки.
— Не сравнить, конечно, с воровством, но мы не жалуемся.
— Туше. — Джанни взял сумку у нее из рук. — Одежда, которую вы упаковали в эту сумку, не годится для моей невесты.
Мари слегка покраснела.
— Это ваша проблема, — заявила она, — но эта одежда — все, что у меня сейчас есть.
— Что ж, тогда завтра же отправимся по магазинам.
— Мне не по карману магазины, в которых вы отовариваетесь, — пробурчала Мари и потянулась к сумке.
— Это не проблема. Так как вы будете изображать мою невесту, я за все заплачу.
— Я так не думаю.
— Никто не поверит в то, что вы моя невеста, если на Тезоро вы явитесь в выцветших джинсах и поношенной футболке.
Сказав это, Джанни двинулся к выходу, и Мари вынуждена была последовать за ним.
* * *
На следующее утро они завтракали на террасе, и Джанни вдруг попросил:
— Расскажите о себе.
Мари подавилась глотком кофе.
— Что вы хотите знать? — спросила Мари, глядя на него поверх своей чашки.
— Все. Но только в сжатом виде, пожалуйста. Прежде чем я представлю вас моей семье, мы должны узнать друг о друге хоть что-то.
— Уже тренируемся? — Мари попыталась пошутить.
— Считайте, что да.
Мари секунду подумала, затем сдалась.
— Хорошо. — Она поставила чашку на стол. — Я дочь, внучка и правнучка полицейских.
— Мои сожаления.
Мари бросила на него раздраженный взгляд:
— Моя мама умерла, когда мне было четыре года, и меня воспитывал отец. У меня два дяди и три кузена, с которыми я не так часто вижусь. Мы с отцом жили вдвоем.
— Жили?
— Он умер несколько лет назад. — Голос Мари упал до шепота, и Джанни неожиданно ощутил к ней прилив искреннего сочувствия. Она сделала глубокий вдох и продолжила: — В общем, после того, как отца не стало, моя работа стала для меня смыслом жизни, и, когда я ее потеряла, я…
— Я понимаю, — кивнул Джанни. — Моя жизнь тоже несколько лет заключалась только в моей работе…
— В вашей работе? — перебила Мари. — Значит, воровство для вас — это работа?
— Воровство — это звучит так… вульгарно, — запротестовал он. — Впрочем, работа не лучше. Я предпочитаю называть это карьерой или… призванием.