Чувствуя на себе его пристальный взгляд, Мари вздрогнула, но напомнила себе, что она вовсе никакая не злодейка. Впрочем, для Пауло, возможно, она таковой и являлась, ведь на ее совести улики против их отца и шантаж против брата. Ее взгляд остановился на Джанни. Он сидел, спокойный и как будто невозмутимый, в то время как его младший брат неистовствовал.
Беспристрастно глядя на Пауло, Мари заметила сходство между братьями, но с ее точки зрения Пауло проигрывал Джанни: Джанни был выше его ростом и более поджарый, хотя и обладал хорошо развитыми мышцами, которые она исследовала две прошлые ночи кончиками пальцев. К тому же Джанни обладал не таким взрывным характером, как Пауло.
Мари поерзала на диване, чувствуя устремленные на нее взгляды. Она не могла винить этих людей за то, что они так разглядывают ее, но от чрезмерного внимания ей было не по себе.
Тереза сидела на диване рядом со своим отцом Ником, который держал на руках своего первого внука. Рико стоял возле бара, и казалось, будто он борется с желанием заткнуть Пауло рот. Джанни сидел рядом с Мари, лицо его было непроницаемо.
Вот уже два дня Мари и Джанни были неразлучны. Теперь, когда необходимость притворяться отпала, их связывала только жгучая страсть. Мари оставила затею разобраться с тем, что с ней происходит. Она просто решила наслаждаться происходящим и не думать о будущем.
Однако между ней и Джанни была не только страсть. Она получала удовольствие оттого, что была рядом с ним. Ей нравилось все. Работать с ним, спать с ним, откликаться на его прикосновения, когда в середине ночи ему вдруг приходила мысль заняться с ней любовью при приглушенном свете лампы. Она знала, что между ними еще ничего не ясно, между ними были Жан-Люк, возвращение ожерелья и улики против его отца. Однако за эти два дня она просто старалась получать удовольствие от жизни, как однажды ей и предложил сделать Джанни.
Однако получать удовольствие от того, что происходило сейчас, было очень сложно.
— У нее есть улики против нашего отца, — с возмущением говорил Пауло, привлекая к себе ее внимание, — и, однако же, она сидит с нами, как член семьи, как будто это нормально. — Он подошел к бару, чтобы взять холодное пиво, которое ему налил Рико.
Его слова ударили ее как пощечина, и, вероятно, Пауло рассчитывал на такой эффект. Мари и в самом деле было больно, досада проникала в ее душу. Конечно же поведение Пауло нельзя было назвать нормальным, и она знала это, как и то, что после смерти отца она везде чувствовала себя чужой. Казалось, ей нигде не было места. И пока Коретти смыкали ряды, защищая члена своей семьи от нее, Мари чувствовала зависть к тому, что они имели. Пусть они жили далеко друг от друга и виделись всего несколько раз в год, чувствовалось, что членов семьи Коретти связывают крепкие семейные узы.