Мы замерли. Охотники растерялись, но с реакцией у них полный порядок и их было пятеро против меня одного. От бедра, не целясь, я выпустил в аборигенов длинную очередь. Двоих зацепил и отпрыгнул с тропы в чащобу.
Упал! Перекатился под дерево, развернулся и увидел, как мне в лоб летит приклад карабина. Кажется, это был СКС.
Кто–то из охотников, не желая тратить боеприпасы, последовал за мной и решил взять живьем.
Удар! Приклад соприкоснулся с моей головой. Свет померк, и разум погрузился во тьму.
Я пришел в себя и обнаружил, что у меня связаны руки и ноги. Валяюсь в телеге, которая, покачиваясь на ухабах и поскрипывая колесами, везет мое тело в неизвестном направлении. Голова болела так, что хотелось орать благим матом. Однако я скрипел зубами и молчал, закрыл глаза и прислушался к беседе двух человек, которые сопровождали телегу. Наверное, местные аборигены и один из них тот верткий охотник, который меня вырубил.
— А как же ты его взял, Дмитро? — спросил один, если судить по голосу, степенный мужчина.
— Дык, просто, дядька Матвей, само так вышло. Он на нас выбегает, из автомата Леху и Саню валит, а потом прыгает в кусты и хочет спрятаться в лесу. А я даже испугаться не успел. Смотрю, кто впереди по тропе шел, упали, а этот убегает. Я через мертвого Леху перепрыгиваю, да защитит его в царстве мертвых Святой Ильич, на ходу скидываю карабин и за ним вдогонку. Вломился в зеленку, а тут он. Не успел оторваться. Вот я его прикладом по башке и приложил.
— Молодец, Дмитро, — одобрил действия молодого охотника неведомый дядька Матвей. — Лютого бойца взял. Это, считай, он троих убил. Бывалый душегубец, сразу видно. Сначала Вешку, а потом Леху с Саней. Если бы ушел, мог еще бед натворить. Так что будет тебе от Старших награда, не сомневайся.
— Да я же не за награду…
— Это понятно, — оборвал молодого Матвей. — Но свое слово за тебя скажу. Чего бы хотел?
— Мне бы девку какую в жены.
— С девками трудно. На всех не хватает. Однако тебя могут отметить. Недавно свежак пригнали, видел, какие крали?
— Видел. Одни бляди.
— Но красивые ведь?
— Красивые, — согласился молодой. — Только мне наши нравятся. Они не такие распутные, здоровьем крепче и понимают, кто в доме хозяин. А еще они пахнут по–другому…
— Это верно.
— Слушай, дядька Матвей, а можно я с пленного камуфляж и обувь сниму? Ему–то уже без надобности.
— Даже не думай об этом, балбес. Плохая примета с пришлых шмотки брать. Можно лишиться расположения Старших и беду на себя накликать. Разве не знаешь об этом?
— А как же оружие?
— Автомат, пистоль или винтовка, в счет не идут. Огнестрел не для тебя лично, а на благо всей общины служит. Усек?