И правда, вовремя…
— Почему умертвия спокойно разгуливают по территории Академии?
Могу лично указать Айнеху на его ошибки.
— Потому что мы не на территории Академии, — Витор сохранял ледяное спокойствие.
— Как? — сохранять спокойствие у меня получалось откровенно плохо. — А где высокие заборы? Рвы? Колючая проволока?
— Колючая проволока? — он искренне удивился.
Из всего сказанного он выхватил лишь это?
— Для защиты периметра, — терпеливо ответила я. — Академия никак не ограждена?
— Если ты не видишь ограждение, совсем не значит, что его нет.
Очень даже значит. Я ничего не почувствовала. Почему сигнализация не сработала? Или какое у них здесь оповещение, когда покидаешь охраняемую зону?
— Приготовься.
Витор смотрел перед собой, продолжая меня держать.
— Приготовиться к чему?
Я напряглась и попыталась спрыгнуть с рук Витора. Не отпустил. Возмутиться не успела.
— Адепты, — раздался голос Айнеха, — я не понял, что вы здесь забыли?
Магистр, заложив руки за спину, строго на нас взирал.
— Надоело учиться? Заявление об отчислении мне на стол — подпишу.
У меня точно где-то застрял язык. Сказать хоть что-то не получилось, вышло лишь сдавленное: «А…»
— Я слушаю, Савелье.
Магистр ждал продолжения, а мне из положения «на руках» говорить совершенно не хотелось.
Все-таки добившись ощущения твердой почвы под ногами, я постаралась внятно изложить:
— Магистр Айнех, это недоразумение.
— Неужели? — он поднял брови.
Издевается.
— Я заблудилась, Витор меня нашел.
— За территорию Академии с какой целью вышли? — Вид у магистра был отчужденно-ликующий.
— Задумалась, — и заметьте, не соврала.
Айнех прищурился.
— Наказаны. Оба! — он развернулся. — За мной! И, Савелье, — магистр взглянул на меня через плечо, — не отстаем.
Точно издевается.
— Магистр Айнех, — произнес Витор своим обычным тоном.
— Вперед, Гарье, — отозвался магистр. — Савелье не помогаем.
Витор разве что не испепелял Айнеха взглядом.
— Проблемы со слухом? — магистр остановился. — Вперед!
Я не стала смотреть на Витора. Стиснув зубы, зашагала в заданном направлении, стараясь не обращать внимания на дикую боль, на слезы в глазах, на закусанную до крови губу. В конце концов, могло быть и хуже.